Она отправила меня купить ей кулек с засахаренными фруктами, и я зашагала к торговцам, расположившимся перед входом в храм Юпитера. Я подумала, что Арий в эти минуты, по всей видимости, разговаривает с ланистой, убеждая его выкупить меня у Лепиды. Галлий, разумеется, будет недовольно стонать и ворчать, но, скорее всего, захочет порадовать своего подопечного.
Я застала Лепиду за разговором с мужчиной, правда, это не был молодой красавчик эдил или щеголь трибун. А всего лишь мужчина средних лет, плешивый, в тоге из грубой ткани. Значит, разговор деловой, а не любовный. Я приняла серьезное выражение лица и с поклоном вручила хозяйке кулек с засахаренными фруктами.
К моему удивлению, плешивый собеседник Лепиды ущипнул меня за бедро.
— Эта? — спросил он Лепиду. — Не красавица.
Я уловила в его речи простонародный выговор.
— Может и так, но у нее крепкая спина. Разве для твоего дела это не важно?
Я растерянно посмотрела на Лепиду.
— Что такое, госпожа?
Лепида мне не ответила, зато принялась лакомиться засахаренными фруктами, продолжая разговаривать с плешивым.
— Кроме того, она грамотная. Греческий знает так же хорошо, как и латынь.
— Не рассчитывай на более высокую цену, госпожа. Грамота шлюхе не нужна. Сколько ей лет?
— Пятнадцать, но она опытная, уверяю тебя.
— Нет! — неожиданно вырвалось у меня. — Госпожа! Я всегда хорошо служила тебе. Что бы я ни сделала дурного, я никогда так больше не поступлю, обещаю тебе! В чем я провинилась?..
Холодный, надменный голос Лепиды оборвал меня.
— Когда она не могла найти себе клиентов, то обслуживала гладиаторов бесплатно. Теперь тебе понятно, почему я хочу избавиться от нее?
— Возможно, — согласился плешивый. — Но ты не можешь избавиться от нее, госпожа. Ее может продать только твой отец, а не ты.
— Отец никогда не вмешивается в мои дела. Кроме того, я назначаю тебе за нее очень хорошую цену. Скажем, две тысячи сестерциев?
— По рукам. — С этими словами плешивый положил кошелек в протянутую руку моей хозяйки.
Я развернулась и бросилась бежать, но наткнулась на одного из носильщиков паланкина. Он тотчас схватил меня за локти и повалил на землю.
— Нет! Нет! Нет!
— Будь с ней осторожен. Она очень хитра, — предупредила Лепида моего покупателя. — Непременно попытается сбежать.
— Я много лет имею дело со шлюхами. — Крепкая ладонь больно ударила меня по щеке. — Успокоилась? Успокаивайся живее, или я велю выпороть тебя. Поняла?
Арий, Арий, где же ты?
Неподалеку, в нескольких кварталах отсюда, в своей каморке на Марсовой улице. Мечтает о родном крае.
— Ты же не будешь использовать ее в городе? — снова донесся до меня голос Лепиды. — Не хочу, чтобы она ставила меня в неудобное положение здесь, в Риме.
Нет. Нет. Он придет. Арий придет и убьет их всех… он обещал мне…
— Я веду дела на юге. Остия. Брундизий. Портовые города. В портовых лупанариях хорошо платят за римских шлюх.
— Прекрасно. — Лепида наконец остановила на мне взгляд. — Я говорила тебе Тея, что не потерплю этого безобразия. Ты тайком убегала из дома, чтобы блудить с гладиаторами…
— Ты следила за мной, — охрипшим голосом отозвалась я.
— Еще чего. Просто как-то раз ночью, несколько дней назад, я выглянула в окно. Мне хотелось узнать, вернешься ли ты с таинственного ночного дела. И ты появилась! Такое страстное прощание… Конечно же, у меня и раньше возникали подозрения… Особенно после той очаровательной сцены на трибуне во время игр. Когда я увидела твои амулеты… Не очень умно, моя дорогая…
Галл, державший меня за локти, немного ослабил хватку, чтобы почесать затылок. Я вырвала руку и влепила моей хозяйке звонкую пощечину. В следующее мгновение плешивый схватил меня за волосы и дернул мою голову так сильно, что у меня полетели искры из глаз.
— Ты мне не сказала, что она злобная, — посетовал он.
— Это не важно. — Лепида забралась в паланкин. На ее щеке горел багровый след от моей пощечины. Достав карманное зеркальце в золотой оправе, моя, теперь уже бывшая, хозяйка, придирчиво изучила свое лицо.
— Теперь ты несешь за нее ответственность, — заявила Лепида. Шелковые занавески опустились, и она скрылась из виду.
— Вставай, девушка! — хмуро процедил плешивый. — Ты меня понимаешь?