— Добро пожаловать домой! — сказала Лепида и поцеловала Марка в щеку. Затем ее взгляд скользнул через плечо и остановился на Павлине.
Он не верил, что сможет когда-нибудь посмотреть отцу в глаза.
Наконец-таки все закончилось. Закончилось, и отец никогда ни о чем не узнает. Даже если Лепида попытается что-то предпринять…
В тот вечер за ужином она не сводила с него глаз, игриво водя язычком по краю наполненного вином кубка. От волнения он перевернул вазу с виноградом.
— Осторожнее! — воскликнул Марк, успев подхватить вазу прежде, чем та упала со стола. — Ты здоров, Павлин? Ты что-то неважно выглядишь.
— В казармах ему не дают ни одной свободной минуты, дорогой! — пояснила Лепида и наполнила вином кубок мужа. — Два последних месяца я почти не видела его. Сабина вся извелась от одиночества, очень тосковала по Павлину.
— Я… я направил прошение о переводе в другой легион, — пролепетал Павлин. — Император взял с собой когорту преторианцев в Дакию…
— Ты покидаешь нас? А ведь я только приехал. Разве так можно? — удивился Марк.
— Нет, никакой спешки нет. Это будет нескоро, — с улыбкой произнесла Лепида.
Павлин встал, в очередной раз чуть не опрокинув вазу с виноградом.
— Мне пора в казармы.
— Останься, — попросил Марк, тоже вставая. — Я уложу Сабину спать и займусь составлением списка новых свитков, а ты мог бы развлечь Лепиду рассказами о твоих боевых подвигах.
Павлину показалось, что его сердце упало в желудок.
— Ты весь вечер будешь составлять этот список? — уточнила Лепида, по-прежнему не сводя глаз с Павлина. — Но ведь это займет много времени, пожалуй, всю ночь.
— Пожалуй, лучше приступить к делу прямо сейчас. Если я оставлю эти свитки здесь, то рабы непременно засунут их куда-нибудь. Тогда мне их ни за что не найти.
— Мне надо идти, — повторил Павлин, чувствуя ненависть к самому себе.
— Останься! — Легкая рука Лепида легла на его сильную руку.
Уходи. Уходи, прежде чем ты пожалеешь о том, что жив, а не мертв.
И он послушно подчинился ее воле.
В намерения Марка не входило слишком долго приводить в порядок свои свитки. Ведь, в конец концов, это его первый вечер в родном доме, и он должен провести его с женой и сыном. Однако он сел, чтобы посмотреть новый список стихов Марциала. Стихи, в свою очередь, напомнили ему об одной строчке Катулла, и ему захотелось ее уточнить…
— Отец! — услышал он со стороны двери тоненький голосок. Марк улыбнулся дочери. Сабина вошла в библиотеку, одетая в белую ночную рубашку.
— Не беспокойся, Вибия Сабина. Я приду поцеловать тебя перед сном.
— Нет. Меня послала мама. Сегодня она отвела меня в сторону и сказала, что приготовила тебе после ужина сюрприз. Так что… — За голосом дочери Марк услышал голос Лепиды. — … если ты через час после ужина не вернешься из библиотеки, то я должна немедленно сходить за тобой и привести тебя в спальню.
— Тогда я бросаю Катулла и сдаюсь на милость женщин этого дома! — шутливо воскликнул Марк.
Сабина взяла его за руку и потянула за собой прочь из библиотеки вверх по лестнице к спальне матери.
— Мне нравится мамина комната. Она вся голубая и серебристая, и там стоит большая кровать с пологом, похожая на раковину. Сегодня мама разрешила мне поиграть на ее кровати с драгоценными камнями. Тогда она и сказала мне, чтобы я привела тебя.
— Неужели? — удивился Марк. Все-таки он был прав, привезя их в Брундизий — раньше он никогда не видел, чтобы Лепида играла с дочкой. Но она сама родила Сабину, будучи почти ребенком. Сейчас она стала чуть старше.
Они остановились перед дверью спальни его жены.
— Ступай к себе и ложись спать, — сказал девочке Марк. — Я приду попозже и расскажу тебе сказку.
Няня увела девочку вниз по лестнице, Марк улыбнулся им вслед.
В следующее мгновение он рывком распахнул дверь спальни. Кровать Лепиды, под роскошным легким белым пологом, действительно была похожа на раковину. Он всегда думал, что Лепида могла бы быть прекрасной наядой, и это ложе-раковина удивительным образом подходило ей.
В следующее мгновение до его слуха из-за полога кровати донеслись стоны, хриплое, учащенное дыхание, исступленные крики.
Сначала его посетила мысль о грабителях — воришкам ничего не стоило забраться в комнату через окно.