Мой хозяин дороден, лыс, улыбчив и весел. Однако с обеих сторон его рта залегли две глубокие складки, которые, стоит ему рассердиться, становятся еще глубже. И тогда он из безобидного претора превращается в разгневанного судию. Когда я сегодня предстала перед очами своего господина, возлежавшего в залитом солнцем атрие на серебряном ложе, эти две складки были в два раза глубже обычного. Похоже, меня ждет неприятный разговор, решила я.
В нескольких коротких фразах он сказал мне все, что хотел.
— Прости меня, господин, — негромко произнесла я. — Этого больше не произойдет.
— Ты уже не раз говорила это, Тея. Тем не менее все повторяется, раз за разом.
— На этот раз я буду осмотрительнее, мой господин. Обещаю тебе.
— Я потерял огромные деньги. Более того, если бы все сводилось только к деньгам…
— Я знаю.
Я еще ни разу не видела его в таком гневе и внутренне съежилась.
— Надеюсь, ты представляешь, какую ценность представляет двойная ассирийская флейта? — Ларций смерил меня грозным взглядом. — Мне привезли ее из самих Фив! А сколько сестерциев мне пришлось выложить этому прохиндею-торговцу, разрази его гром! И где теперь моя двойная ассирийская флейта? Разбита в дребезги твоим несносным мальчишкой!
— Он играл в гладиатора, — робко заступилась я за сына.
— Я не знаю, куда мне деваться от этих его игр, — сердито возразил Ларций. — И дело не только во флейте. Вчера он разбил одному из моих певцов нос!
— Он не нарочно. Просто… он был слишком увлечен игрой.
Должно быть, он меня ненавидит, подумала я, однако тотчас постаралась отогнать от себя эту мысль.
— Он ждет за дверью, чтобы извиниться, господин. Ему стыдно, что все так получилось.
В следующее мгновение в атрий вошел мой сын. Он смочил водой непослушные вихры и пригладил их на лоб, от него за милю пахло мылом, а еще он переоделся в самую целую из своих туник. Увы, вид у него был не слишком пристыженный, на что лично я очень надеялась, однако хорошо уже то, что пока с его уст не сорвалось никакой дерзости.
— Верцингеторикс. — Я подтолкнула сына вперед, чтобы тот предстал перед очами Ларция. — Надеюсь, тебе есть, что сказать моему господину.
Викс принялся водить босой ногой по мозаике пола.
— Простите меня.
— За что? — уточнил Ларций.
— Не знаю.
— За флейту?
— Я уже попросил прощения.
— А как же драка с хористом? — подсказала я.
— С этим слезливым нытиком? — Мой сын презрительно поморщил нос. — За него я прощения просить не буду.
— Верцингеторикс! — прошипела я.
— Все понятно, — произнес Ларций. — Ступай отсюда, несносный мальчишка. И только попробуй хоть что-нибудь разбить или сломать!
Второй раз просить моего сына не пришлось. Он тотчас юркнул прочь из атрия.
— Простите меня, господин, — вздохнула я. — Обещаю вам, что устрою ему хорошую трепку.
— Сомневаюсь, что от этого будет польза, однако возражать не стану. Он уменьшает размер твоего наследства.
— Моего наследства?
На мгновение хмурое лицо Ларция осветила улыбка, и он указал мне на табурет рядом с его ложем.
— Это еще одна причина, почему я вызвал тебя. Я изменил завещание, и теперь ты включена в него.
— Ты изменил завещание?
— После моей смерти тебе причитается небольшая сумма. Твои деньги — неужели ты думала, что я прикарманю все, что ты заработала? Нет, я вложил их в дело от твоего имени. Правда, я буду вынужден вычесть из этой суммы ущерб, нанесенный мне юным Виксом. После моей смерти он получит вольную вместе с тобой, — слегка неуверенным тоном добавил Ларций. — И я даже рад, что меня не будет и я не увижу весь тот хаос и разрушения, какие он учинит этому миру.
Ларций улыбнулся. Я же бросилась к нему и прижалась щекой к его пухлой руке.
— Спасибо тебе, о Ларций, спасибо! Ты самый добрый в мире хозяин!
— Да-да, иди и устрой хорошую взбучку своему сорванцу, после чего можешь снова упражняться в своих руладах. Я бы хотел, наконец, услышать от тебя более гладкое исполнение последнего куплета «Серебряного моря».
— Да-да, я непременно поупражняюсь.
С этими словами я поклонилась и едва ли не вприпрыжку покинула атрий. После его смерти я буду свободна! Нет, конечно, пусть Ларций еще проживет долгие годы, но, будь славен, о Господь, в один прекрасный день, когда Викс подрастет, мы с ним оба будем свободны! Я имею немного денег, мы сможем начать новую жизнь. Я смогу зарабатывать сама, петь то, что я хочу, и перед теми, кто мне нравится, оставаться дома, если у меня не будет настроения выступать…