«Похоже на живописный пейзаж», — подумалось Франке.
Здесь ей было хорошо. Все последние дни ей на давала покоя мысль о том, что она так и не смогла как следует попрощаться с Хелин. Во время похорон на кладбище была такая толпа, что люди наступали друг другу на ноги.
«Неужели Хелин так любили?» — спрашивала себя в тот день Франка, но потом, приглядевшись, поняла, что на большинстве лиц было написано любопытство и нездоровый интерес. Большинство пришло для того, чтобы упиться мрачным зрелищем, встряхнуть чувства страхом. Люди глазели на Беатрис и Кевина — все знали, что свой последний вечер она провела у него. К горлу подступала тошнота, но Франка подавила ее, сознавая, что она несправедлива к пришедшим. Люди не могли не испытывать мрачного очарования при мысли о старой женщине, найденной на дороге с перерезанным горлом.
Во время похорон она постояла на могиле не больше двух секунд; потом ее оттеснили. Теперь она наверстает упущенное.
Могила располагалась в самом нижнем ряду, на краю кладбища, у опушки леса, тянувшегося дальше, к скалам. Здесь больше пятидесяти лет назад был похоронен Эрих Фельдман. В той же могиле обрела свой вечный покой и Хелин.
Подойдя ближе, Франка заметила, что она не одна. Кто-то уже стоял перед свежей могилой и смотрел на надгробный камень с надписью. Это была Майя, что безумно удивило Франку. Она могла ожидать увидеть здесь кого угодно, только не Майю.
— Добрый день, Майя, — нерешительно сказала она, — я вам не помешаю, если положу на могилу розы?
Майя вздрогнула и обернулась.
— Нет, конечно, нет. Добрый день, Франка. Я уже и сама не помню, сколько я здесь стою, — она поморщилась. — От такой жары у меня разболелась голова.
— Да, и мне тоже очень жарко, — согласилась Франка. Так же, как Алан несколько часов назад, Франка с удивлением обратила внимание на заплаканные глаза девушки и на полное отсутствие косметики.
— Бедная Хелин, — пробормотала Майя.
У Франки до сих пор не было впечатления, что Майя была в близких отношениях с Хелин. Печаль девушки поразила ее.
— Да, бедная Хелин, — сказала она тихо. — Ужасный конец, жестокий и бессмысленный.
Обе женщины одновременно посмотрели на могилу. Черный холм жирно блестел на солнце. Скоро эта могила, как и все другие, зарастет травой. На камне стояло имя Эриха, имени Хелин на нем пока не было.
«А ведь я как-то не подумала о том, что они умерли в один день, — подумала Франка, — как это странно. С промежутком в пятьдесят пять лет, но оба первого мая!»
Она положила розы на могильный холм. Жара уже побила лепестки, скоро цветы совсем завянут.
— Завтра будет дождь, — сказала Майя. — Я его носом чую.
— Растениям от этого будет только польза. Наверное, у вас болит голова оттого, что завтра изменится погода.
— Может быть, — равнодушно сказала Майя. Она смотрела на свежую могилу, и в глазах ее было такое отчаяние, что Франке захотелось обнять Майю за плечи. Она удержалась, не зная, понравится ли это девушке.
— Вы так сильно были к ней привязаны? — спросила Франка, скосив глаза на могилу.
Майя отрицательно покачала головой.
— Я была едва с ней знакома.
— Но почему тогда это событие так сильно вас потрясло?
— Мне всегда становится страшно, когда кто-то внезапно умирает. Только что она была жива, и вдруг ее больше нет. И все так бессмысленно, так…
— Преступление кажется вообще бессмысленным, но…
— Я имею в виду не преступление, — энергично возразила Майя. Из глаз ее снова потекли слезы. — Я имею в виду жизнь. Что она от нее получила. Что получила Хелин от своей жизни?
Какая-то непонятная злость, прозвучавшая в словах Майи, заставила пораженную Франку сделать шаг назад.
— Майя…
— Она потеряла мужа, когда была еще очень молодой. Потом она так и не нашла человека, который бы ее полюбил. Она жила в чужой стране. Она жила с людьми, с которыми ей приходилось говорить на чужом языке. Все знали, что Беатрис только из жалости не вышвыривает ее вон. Беатрис ее терпела, как терпят старую, никому не нужную тетушку, у которой нет никого на свете, и которую поэтому надо жалеть. В ином случае Беатрис выгнала бы ее из дома, не задумываясь. И Хелин это знала. Жизнь ее прошла даром. И теперь никто не вернет ей эти даром потраченные годы.
— Но может быть, она сама не считала эти годы потерянными.