Похоже, господин Портос тоже оказался пристыженным. Он поспешно нахлобучил на голову помятую шляпу, оправил камзол и горделиво приосанился, уперев руку в бок.
- Приветствую вас, дорогой друг! - помпезно заявил он, пытаясь скрыть смущение.
Но господин Атос вовсе не собирался никого отчитывать. Он перевел взгляд на вазу.
- Что это? - Ниппонская ваза, привезенная на большую землю путешественником Марко Поло, - с достоинством отвечал господин Портос, - я подарил ее нашей... то есть вашей любезной хозяйке, в знак благодарности за ее кулинарные творения.
Каков наглец! Но я не стала противоречить. Господин Атос продолжал внимательно разглядывать сосуд.
- Вижу, Портос, вижу, - задумчиво произнес он. - И что же вы видите? - Я вижу, что вы опять проигрались в карты, что вы голодны, как узник Бастилии, и что вместо того, чтобы добывать нам денег на пропитание, вы решили приударить за мадам Лажар, в надежде, что она будет кормить вас в кредит до самого Рождества.
Ах, если бы земля могла разверзнуться и поглотить меня прямо сейчас!
- В кости, - буркнул господин Портос.
Господин Атос приподнял брови.
- Не в карты, a в кости. И не проиграл, а выиграл. Правда не совсем то, чего ожидал.
Мой постоялец еле заметно улыбнулся.
- Что ж, я не пророк Илия, чтобы прозревать прошлое, но я вполне способен предугадать ваше дальнейшее будущее, друг мой. - И каково же оно?
Господин Атос прищурился. Неужели он был способен шалить? Я вспомнила юношу с книгой в парке. Возможно ли, что он гонялся за голубями по крышам замка?
- Вы сейчас сядете за этот самый стол и отправите прямо в желудок... и тут все теряется в туманах, - постоялец обернулся ко мне, изображая лицом многозначительность - Подскажите, о ясновидящая Кассандра, что же в недалеком будущем отправит в свой желудок драгоценный Портос?
Кассандра! Я не знала, кем была эта дама, но имя ее столь сладко и томительно прозвучало в устах господина Атоса, что я залилась краской.
- Нежного цыпленка, начиненного овощами, - пролепетала я. - Вот! Вот слова человека, привыкшего не прятать глаза пред ликами Парок! О, Кассандра, благодаря вам, я уже обоняю аромат цыпленка и даже могу осязать его теплый сок на моем языке, - при этих словах я совсем приросла к полу. - Что же вы стоите? Вперед, вперед, Кассандра! Троянские мужи готовы к последней битве! Гектор, а ты поспеши в Илион и совет мой поведай!
Последняя фраза, несомненно, предназначалась господину Портосу, который, кивнув в знак понимания, уселся за стол.
Я поспешно удалилась на кухню.
Глава четвертая, в которой хозяйке выпадает шанс выручить прибыль, от которого она отказывается
После воскресной проповеди в Сен-Сюльпис я спросила у приходского кюре, кто такая госпожа Кассандра.
- Не хотите ли исповедоваться, дочь моя? - вместо ответа предложил тучный смуглый круглолицый священник.
Ничего другого не оставалось, кроме как согласиться. Я проследовала за кюре в исповедальню.
Если бы не сутана, по внешнему виду трудно было угадать в нем служителя Церкви, так как новый священник был человеком горячей крови, жизнелюбивым, страдающим чревоугодием и склонным пошутить.
Приход закрепили за ним не далее как в июле. Говаривали, что его прислали к нам из Виллер-Котре. При этом за время нашего короткого знакомства я научилась распознавать в новом духовнике пытливый ум, человеколюбие и здравомыслие. Он располагал к беседе.
Святой отец отгородился от меня решетчатой перегородкой и скрылся в тени.
Я осенила себя крестным знамением и поцеловала серебряный крестик, который носила на теле столько, сколько помнила себя.
- Благословите меня, отец мой, ибо я согрешила, - начала я. - После моей последней исповеди прошло полтора месяца. Каждый день перед сном и по пробуждении я считаю «Патерностер», и три раза в неделю перед обедом - «Аве Мария». - Помогли ли тебе молитвы избавиться от греховных мыслей, дочь моя? - Отнюдь не помогли, отец мой. Я грешна еще больше, чем на прошлой исповеди. - Покайся перед Спасителем в своих грехах и он, любящий и всепрощающий, отпустит их тебе.
Я тяжело вздохнула. Если и прежде исповеди давались мне нелегко, то нынче стало вовсе невмоготу.
- Господь милосерден, - подбодрил меня отец Сандро. - Говори же, дочь моя. - Святой отец, мысли мои заняты одним господином. Он проживает со мной под одной кровлей, являясь моим постоянным жильцом. Этот господин - потомственный дворянин и служит в королевском полку, а истинное имя свое скрывает. Я знаю, что он очень несчастлив и, должно быть, тоже вдовец, но я не в силах ему помочь, поскольку он не обращает на меня никакого внимания. Но всего хуже то, что я... я коварством и обманом обнаружила и... прочла его личные бумаги. - Похвально, что ты умеешь читать! Во имя отца, сына и святого духа, за искушение плоти и за посягательство на чужую собственность я накладываю на тебя епитимью: три дня на хлебе и воде, - зевая, произнес кюре. - А теперь облегчи душу и расскажи: что было в той переписке?