Но голос был ему неподвластен. Граф де Ла Фер онемел, и лишь беззвучно шевелил омертвевшими губами.
Охваченный непростительным безумием, он бросился к женщине на постели и схватил ее за плечи. Голова ее безвольно метнулась и развернулась к нему левой стороной. Глубокая рваная борозда вечной отметиной пересекала все его ничем не примечательные черты.
- Боже милосердный! - вскричал Атос и голос, ударившись об стены, возвратился к нему эхом, поразив и его самого.
На звериный этот рык в комнату ворвались четверо остальных мужчин.
Портос с грохотом распахнул дверь, Арамис влетел, Гримо споткнулся о портупею. Отец Виктор со смесью жалости и, не скроем, несколько мстительного упоения усмехался в усы.
Атос, запрятав лицо в волосы мадам Лажар, сжимал ее в неистовом объятии, и Арамису показалось, что не женщину из плоти и крови пытался удержать он в своих руках, а собственную душу, стремившуюся прочь от него за порог небытия. Плечи и спина его тряслись.
- Дьявольщина, что он делает?! - воскликнул Портос, никогда прежде не видевший Атоса в столь несдержанном порыве. - Полубог обретает человечность, - многозначительно прокомментировал отец Виктор. - Атос!
Арамис коснулся его плеча, понимая, что происходит нечто из ряда вон выходящее, о чем он и подозревать не мог, когда преисполнялся человеколюбием. Но Атос ничего не видел и ничего не слышал. Лишь дух крови и спирта доносился до него - запах собственной души.
- Отпустите ее. Да выпустите же, вы ее убьете! - Голосом разума Арамис попытался оторвать Атоса от хозяйки, но Атос был глух как к голосам, так и к разуму. - Портос, оттащите его! - призвал Арамис к силе. - Она и так еле дышит, он ее задушит!
Портос сомкнул ручища на локтях Атоса, пытаясь развести их в стороны, но Атос, сопротивляясь, напряг мускулы, и лишь крепче стиснул бездвижное тело. Гигант схватил его за плечи, но с таким же успехом можно было пытаться выдрать камень из кладки старинного замка. Портос был силен, и Атос подался назад, уступая его силе, но женская фигура повелась за ним, и оба будто слились в одно неразделимое целое.
Впрочем, Арамис ошибался - Атос, даже если бы захотел, не смог бы убить мадам Лажар. Напротив, тепло его тела совершило то, что не смогли сделать ни плащи, не одеяла, ни огонь в камине. Кровь прилила к автономной мышце вдовы, заставив ее запульсировать, а оттуда, отогреваясь, восстановившейся круговертью залила все ее вены, артерии и капилляры, придавая посиневшей коже подобающий ей розоватый цвет.
- Дьявольщина какая-то, - выругался Портос, ощущая трепетный ужас. - Diliges proximum tuum sicut te ipsum, - мрачно провозгласил отец Виктор, приближаясь к двум слитым фигурам, - Мальчик мой, любовь - самое страшное, что есть на свете. Нет ничего красивее любви и нет ничего уродливее. Каждому из нас дано выбирать, как она выглядит. Не держите зла. Отогрейте сердце свое. Распахните душу. Грехи искупятся. Злодеи будут наказаны, невинные души - спасены. Гору покинут изуверы. Добрая старая сказка. Возлюбите ближнего, как самого себя, и все пройдет. - Ему нельзя любить, - все еще во власти снизошедший на него благодати прошептал Арамис. - Это противоречит его характеру... его сердце не выдержит.
Иронизировал ли отец Виктор над самим собой, или говорил то, во что искренне верил - как бы там ни было, до Атоса донеслись слова, которые в детстве и юности не раз слышал он от своего наставника и духовника, того самого, чье последнее письмо сберег в своей шкатулке.
Атос разомкнул объятия, и окинул комнату и присутствующих в ней бессмысленным взглядом глаз, цвета июльского неба, которыми наделил его Творец в беспечности своей.
- Господи, помогите! - взмолился королевский мушкетер. - Помогите! - Чего вы желаете, сын мой? - спросил отец Виктор, чья мрачная грозность могла сравниться лишь с его необъятной любовью ко всему человеческому. - Забвения, - ответил Атос пересохшими губами, будто обращаясь к своему собственному Создателю. - И ничего больше.
Он встал, расправил плечи и неверным шагом направился к двери. Все расступились перед ним. Не встретив на своем пути никакого препятствия, Атос схватился за сердце и, будто подкошенный невидимым серпом, повалился ничком на холодный пол.
В то же самое мгновение еще один возглас сотряс опочивальню. Женский вопль.
- Нет! Неправильно! Апрель еще не наступил! Это не ваш гекзаметр! Отдайте его отцу Сандро! Позовите отца Сандро! Сейчас же! Немедленно! Хоть брата Огюста! - Поздно, - камнем упал приговор отца Виктора
Вдова Лажар металась на постели в горячечном бреду, издавая нечленораздельные звуки. Портос бросился к ней, Арамис - к Атосу.
И лишь Гримо схватил за грудки отца Виктора.