- Ешьте! - прикрикнул на оцепеневших присутствующих отец Сандро, но все были настолько напуганы, что кусок не лез в горло даже Портосу, не говоря уже об Арамисе, который ощущал легкую тошноту и головокружение.
Тут отец Сандро, вероятно, осознал, что не удобно сидеть за столом на широких и низких сидениях, и пожертвовал креслами ради легких, обитых полосатым шелком австро-венгерских стульев, которые в эпоху позднего романтизма начинали входить в моду. Стулья внезапно возникли под присутствующими, подбрасывая их выше к потолку и ближе к столу.
- Ешьте, ешьте, - уже более примирительно сказал отец Сандро, выдавливая из себя улыбку. - Не вершить же суд на пустой желудок.
Подавая пример остальным, он налил коньяк в пузатый бокал, хотел выпить сам, но все же протянул сосуд Портосу. Первенец отца Сандро несколько настороженно пригубил напиток, чей вкус заставил его полностью довериться отцу и Портос опорожнил стакан. Лед тронулся.
- Господа присяжные заседатели, - начал отец Сандро, задумчиво ковыряясь вилкой в салате...
Хронологическая достоверность, будь она неладна, не позволяет автору, кем бы он ни был, упомянуть то самое имя, которым будет назван салат лишь в шестидесятых годах девятнадцатого столетия. Но дело не только в исторической точности - это имя автор не посмел и не посмеет употребить никогда и ни за что на страницах данного повествования, несмотря на то, что прекрасно помнит о нем, хоть и предпочел бы предать его вечному забвению. Поэтому забудем же о салате, и снабдим отца Сандро иным блюдом.
Итак, задумчиво ковыряясь вилкой в рисе с черносливами и изюмом, отец Сандро начал:
- Господа присяжные заседатели, Суд идет. Сидите, сидите, не надо вставать. Решим все вопросы семейным советом, будем пить и кушать. Почему вы не пьете, сын мой? - обратился судья к Атосу. - Что, ни капельки даже? Хоть самую малость? Анжуйского? Может, Божанси? За здоровье хозяйки? Нет? И впрямь от рук отбились. Эх, вы, мушкетеры короля! Не просто, ох не просто вас судить. Детей не судят, но отец должен быть строг со своими отпрысками, иначе они никогда не повзрослеют. Но не слишком, не слишком строгим, запомните это, господин граф, на всякий случай, на будущее. Значит, так. Господин дю Валлон будет мне свидетелем. Согласны ли вы, господин дю Валлон?
Тут автор, кем бы он ни был, вынужден признаться, что ему невдомек, принадлежало ли это имя Портосу до того, как он стал помещиком, или же будущий барон приобрел его вместе с Брасье и Пьерфоном. Но как бы там ни было, Портос ничем не выдал своего удивления, если такое и имело место, и согласно кивнул.
- Гримо, друг мой, вы будете судебным приставом. Это значит, что вы должны молчать, сохраняя суровый вид. Не вставайте, я вам сказал, просто сидите прямо. Вот так. Можете при этом есть - совсем вы зачахли, вас тут голодом уморили эти благородные господа. Попробуйте антипасто, очень рекомендую.
Гримо послушно зажевал тушеные овощи с морепродуктами, оливками и тонко нарезанными ломтиками сырого мяса, приправленного уксусом.
- Шевалье д’Эрбле, вы будете... вы будете отпускать грехи. Отпускайте сразу, недолго думая. Но зачем вам эта кислая мина? Отведайте муската. Он вам понравится, особенно если вы запьете им вот этот инжир, фаршированный гусиным паштетом, - отец Сандро наколол инжир на вилку и протянул ее Арамису через голову Портоса, который при этом послушно нагнулся. - Все заведомо прощены высшим судом, но наказания не избежать. Черт вас всех возьми.
Отец Сандро уныло намазал тапенад на поджаренную в провансальском масле французскую булку, положил сверху ломтик бри, посыпал крупной солью, украсил веточкой кориандра и вознамерился все это отправить в рот. Но тут он взглянул на мадам Лажар и болезненно поморщился, так и не донеся произведение кулинарного искусства до места назначения.
- Я не хотел вас наказывать, но вы сами, дочь моя, во всем виноваты. - Я знаю, - промолвила мадам Лажар, но глаз не опустила. - Вы не хотите кушать? - заботливо спросил Творец. - Нет, - призналась Маргарита. - Я сыта по горло. - О создатель! - воззвал непонятно к кому отец Сандро. - За что мне это наказание? Я же говорил вам не лезть в чужой гекзаметр, я же предупреждал вас. Даром, что ли, принес я вам Гомера? Я думал, что эпическое повествование отвлечет вас от романтических идей, закравшихся в вас от вида графа де Ла Фер. Я так надеялся! Но нет, вы, клянусь богом, так и не прочитали Гомера. Прочитали или нет? Говорите правду и ничего кроме правды, ибо вершится суд. - Не прочитала я Гомера, отец мой - вздохнула Марта. - Так я и знал! Ладно, вы не прочли Гомера, и это преступление я вам прощу, ибо он и впрямь слишком тяжеловесен. Вы, дочь моя, заняли чужой гекзаметр, но и это не беда. Суд прощает вам нанесенный вред, ибо гекзаметр вы не совсем испортили, а лишь чуть-чуть. Я бы подправил его, ради вас, дочь моя. Вы неожиданно оказались весьма многообещающей, о чем я догадывался, но не сполна оценил ваш потенциал. За это прошу у суда прощения. Шевалье дʼЭрбле, отпустите мне грех недальновидности. - Отпускаю вам грех недальновидности, отец мой, - пробормотал Арамис.