Отец Сандро остался недовольным.
- Нет, не так. Сделайте это с намерением, как настоящий сановник. - Отпускаю вам все грехи ваши! - торжественно произнес Арамис, и глаза его заблестели. - Намного лучше. Я не хотел вас карать, дочь моя, я мог бы и в дальнейшем предоставить вам место в сюжете, ибо вы превзошли возлагаемые на вас ожидания, а я люблю сюрпризы. Я бы конфетку из вас сделал. Ну, честное слово, вы адекватный персонаж. Взгляд у вас правильный, любящий. Истинное ремесло романиста состоит главным образом в том, чтобы, нанизывая события одно на другое, делать это с почти железной логикой. И мне это прекрасно удается! Вы бы сами вторично разбили сердце графу, а я бы помог вам, придумал бы что-нибудь другое ради оправдания его характерной трагичности, от которой, пред ликом Фемиды заявляю во всеуслышание, я отказываться не готов!
От этого громогласного заявления задрожали бокалы на столе. Атос побледнел, но ничего не сказал, лишь крепче прижал к себе хозяйку.
- Пожалуйста, выпустите ее из объятий, господин граф, - вежливо попросил отец Сандро. - Это неподобающее поведение во всех смыслах. - Нет, монсеньор, - сказал Атос. - Покуда вы не применяете силу, я волен поступать так, как пожелаю.
Брат Огюст поперхнулся вишневой косточкой. Отец Сандро судорожно запихнул в рот кусочек осетрины.
- Прошу вас, сударь, - неожиданно тихо произнес он. - Мне не хочется карать вас за неповиновение. - Карайте, монсеньор, если вам так угодно, - невозмутимо ответил Атос. - Невероятно! - снова не выдержал брат Огюст. - Молчите, брат мой, вам суд пока слово не давал, - бросил отец Сандро. - А вам, ваше сиятельство, суд выносит первое замечание. Господин дю Валлон, в качестве свидетеля, прошу, отметьте: первое замечание господину графу. Вы отметили? - Я отметил, - громко сказал Портос. - Гримо, вы, как пристав, огласите замечание.
Гримо в ужасе взглянул на Создателя.
- Не стесняйтесь, выносите господину графу замечание.
Но Гримо, будто немой, лишь хлопал глазами, не в силах издать ни звука.
- Я сказал, выносите его сиятельству графу де Ла Фер замечание от имени суда! - прикрикнул на несчастного отец Сандро, и в этот раз подскочили не только стаканы, но и тарелки, и даже бутылки.
Атос посмотрел на слугу и сделал ему знак. Этот приказ распечатал уста помертвевшего Гримо.
- Суд... выносит первое... замечание, - выдавил из себя Гримо. - Его сиятельству графу де Ла Фер! - потребовал продолжения Творец. - Ему самому, - процедил Гримо.
В отчаянии отец Сандро махнул рукой.
- Не теряйте времени и сил на этих упрямцев, отец мой! - взмолился брат Огюст. - Судите их, и дело с концом. Вы и так потратили бесконечное количество часов на всякую ерунду. - Вы правы, господин крючкотвор, продолжим. Но что я хотел сказать? - Нечто о роли вдовы в сюжете, - подсказал помощник. - Ах, да, верно. Я бы увязал этот ваш сюжет, дочь моя, залатал и заштопал бы его так, что никто бы и не заметил. Три, максимум четыре листа, и дело в шляпе. Два часа работы. Сущие пустяки, главное обосновать и чтобы не скучно. Ну, допустим, через три месяца граф узнает, что вы, в самом деле, шпионка Ришелье. Граф в ужасе, рвет на себе волосы... простите меня, Атос, я всего лишь фантазирую... он снова начинает пить... Да мало ли каких страстей можно вообразить себе, чтобы снова повергнуть в пучины отчаяния... прошу вашего прощения, сударь... Или даже, к примеру, шевалье дʼЭрбле - чем не подходящий предмет для нового конфликта? Он влюбляется в вас, вы замечаете в нем то, чего не хватает в графе, а именно женственную трепетность и тонкую чувствительность... И вот Арамис снова в миру, отрекается от церкви... Измена. Предательство. Вражда. Дуэль. Друзей помирит дʼАртаньян, который в нужное время появится в нужном месте... Господи, да я придумал бы вам выход из этой путаницы и вы бы остались действовать на страницах этого повествования. Но вы!
Отец Сандро зажевал негодование ломтиком кровяной колбасы.
- Вы, дочь моя, так наивны! Это ваша главная отрицательная черта характера, так и знайте, что это она вас погубила. А еще ваше самомнение, скрывающееся за ложной скромностью. Вы ведь мне никогда и ни разу не доверились. Будто я оставил бы его погибать! Ха! Моего графа де Ла Фер! Да вы с ума сошли! Нет, брат Огюст прав в одном - вы решительно несносны. Все вам надо было делать самой. К чему? Объясните же мне - нет, я требую, объясните, зачем только понадобилось вам врываться в собор Святого Петра Ангулемского? Зачем вы обратились за помощью к отцу Оноре? Кто-кто, а это последний человек, которого следует слушать. Ничего он не понимает, хоть и ума палата. Даже безумного отца Виктора я предпочитаю этому приземленному часовщику. А знаете почему? А потому что он зануда, с этими его дурацкими деталями, внутренней правдивостью и многоплановой обоснованностью. Брехня все это, никому это не интересно. Люди порывисты, движимы простыми страстями. Зло и добро, дружба и предательство, любовь и ненависть, благородство и порок. Жизнь в поединке. Все остальное - скукота. Короче говоря, можете во всем винить отца Оноре, если не себя саму.