В старой квартире можно найти все, что угодно вашему воображению, если хозяин позволит вам провести в ней достаточно времени, даже мемуары графа Де Ла Фер. Именно их этот человек ей и показал.
— Скажите, Марат, — спросила автор с огромным недоумением, прижимая к сердцу найденное сокровище, — откуда она у вас? — Я купил ее на одном аукционе, под ярлыком «Мемуаров графа де Ла Фер», но меня не обманешь на этот счет. Очевидно же, что мемуаров графа никогда не существовало — Дюма их выдумал, для пущей убедительности. — Зачем же вы ее приобрели? — Как коллекционер, я сперва приобретаю все, что связано с эпохой барокко, и только потом разбираюсь, что на самом деле скрывается между строк. — Я плохо понимаю французский, но даже мне ясно, что между строк скрывается текст, написанный женщиной от первого лица. — Ты права, — ответил Марат и загадочно улыбнулся, закуривая сигарету. — Видишь ли, я и сам бьюсь над этой загадкой. — К какому же выводу вы пришли? — Граф де Ла Фер в самом деле существовал. Вельможа с таким громким именем в ту эпоху был точно такой же фигурой, как в эллинскую — Тезей, в библейскую — Иешуа, а сегодня — какой-нибудь Брэд Питт или Хью Лори. Объект для массовых фантазий. — Она, что ли, все это выдумала? — удивилась автор, и брови ее поползли к потолкам старой квартиры. — Чем черт не шутит. Наверняка выдумала. Ну вот представь себе, что ты живешь в семнадцатом столетии. Ты, не дай бог, вдова, твои годы утекают из-под пальцев — а в семнадцатом веке годы текут быстрее, чем в двадцать первом. Ты бездетна, следовательно, никто тебя вторично замуж не берет. Ты живешь в бедном парижском захолустье, у тебя нет электричества, телевизора, мобильника и интернета. Чем бы ты стали заниматься при таком раскладе? — Выдумывать графа де Ла Фер? — Вот именно. Она его выдумала, потому что ей было скучно, грустно и одиноко, вот она силой своего воображения и поселила у себя на втором этаже таинственного дворянина с туманным прошлым и очень активными товарищами. Вымышленные друзья. — Бедная женщина, — сказала автор, заметно погрустнев. — Да, ладно тебе. Бедная женщина хотя бы умела читать и писать, чего не скажешь о других ее современницах, в то время проживавших в Люксембургском квартале. Вероятно, граф де Ла Фер спас ее от глубокой депрессии. — Должно быть, — вздохнула автор. — Творчество целебно, — заметил Марат и затушил сигарету в чугунной пепельнице формы львиной головы. — А теперь укради ее у меня. — Чего? — Я отвернусь, а ты засунь ее в сумку и уезжай в свой Иерусалим. — Зачем? — Так надо, — строго ответил Марат. — Я так хочу. — Не понимаю. — Чего ты не понимаешь? — улыбнулся в кустистую рыжую бороду. — Ей нужен восприемник. Она отдала свои авторские права, в Aнгулемском соборе у алтаря четырех евангелистов. Жертву необходимо принять. Лишь только гордецы отказываются от дани. — Но я не могу стать автором! — воскликнула автор, чью грудь, сквозь шерсть свитера клеймом прожигала рукопись. — Отчего же? — Потому что я не писатель, а психолог! — Ерунда какая. Психолог! Вот и иди лечи своего графа де Ла Фер. — Он неизлечим. Атос — романтический герой. — Вот слова, недостойные психолога. Он — миф, зеркало, который каждый подносит к своему лицу. Иди и смотри.
Автор поднялась с продавленного уютного дивана и в ее глазах блестели слезы.
— Чего ревешь, двоечница? Давно тебе пора повышать квалификацию. — Но я не имею права! Такой миф и какая-то безымянная женщина… — Имеешь. Томас Манн тебе в помощь. Он целую тетралогию посвятил безымянной жене Потифара. И уж тем более женщина, которая терпела графа под своей крышей в течение семи лет, имеет на то полное право. — Я даже имени ее не знаю. — Оно очевидно, ее имя. Это же классическая библейская история.
Марат встал и поцеловал автора в лоб.
— Горестные воспоминания обязаны смениться отрадными. Подари ей память.
Автор вышла за дверь дома на улице Галиль. Прижалась спиной к бетонной стене. Пахло стиральным порошком, апельсинами и морем. Из Египта дул ветер суховей — предвестник Пасхи.
«Граф де Ла Фер», пробормотала она, «отдаюсь в руки твои и на милость твою полагаюсь».