До меня доносились наружные звуки - хлопали двери, бряцало оружие, мужские голоса вопрошали о еде и выпивке, но я не была уверена, не послышались ли мне они. Взмокшая, я металась на кровати в лихорадке, пребывая на той призрачной границе, что проходит между этим миром и тем. Вечер сменила ночь, потом день, потом снова вечер, и, наконец, дверь моей спальни отворилась.
Господин Портос, кажется, во плоти, заслонял собой весь дверной проем. На его лице читалось неподдельное волнение.
- Так вот вы где, почтенная хозяюшка!
Он провозгласил это так громко, что в голове нещадно зазвенело, зато сомнений в подлинности господина Портоса не осталось. Мушкетер не решался пройти в опочивальню - все же, это было верхом неприличия, даже для него.
- Последняя бутылка вина закончилась и мы обыскались вас, - заявил он. - Арамис предположил, что вас похитили, и мы уже собрались отколотить каналий, которые посмели поднять на вас руку, но и про них не знали, где отыскать. - А, - только и могла вымолвить я. - Да вы больны! - Мушкетер проявил чудеса проницательности. - Да, - подтвердила я его догадку. - Но мне уже лучше. - Ба! Да вы нешуточно больны, хозяюшка! - воскликнул господин Портос и хлопнул себя по лбу. - Какой же я осел! Распоследняя скотина! Почему я раньше не подумал навестить вас?! Вам же совсем худо! Не принести ли вам стакана воды?
От этого простодушного проявления человечности судорога свела мои внутренности. Слезы потекли по лицу без всякого спроса и разрешения. У меня не осталось никаких сил им противиться им. Господин Портос совсем смутился. Он все же, наверное, решился переступить порог спальни, потому что следующим, что я помнила, была широченная грудь, в которой я утонула. От господина Портоса несло винными парами, лошадьми и дубленной кожей. Я закашлялась, потому что мушкетер вроде бы вознамерился меня удушить. Он похлопал меня по плечу, пытаясь таким манером привести в чувства.
- Ну, же, ну же, - приговаривал он, продолжая стучать по моей спине, подобно тарану, пробивающему ворота крепости. - Не плачьте, я позову лекаря. - Не надо лекаря, - всхлипывала я, - ничего мне не надо. В дверях появился еще один мушкетер. - Господа, почему вы обнимаетесь? - спросил господин Арамис. - Хозяюшка нездорова, - объяснил господин Портос, - и плачет по этому поводу. - Отойдите, Портос, - потребовал господин Арамис, приближаясь.
Он склонился ко мне, выудил откуда-то пузырек, но прежде чем поднести его к моему носу, ухитрился шепнуть:
- Вы были у нее?
Я кивнула, со стыдом вспомнив о невыполненных обязательствах.
- Записка? - В корзине с шитьем.
Резкий запах нашатыря ударил в ноздри, я закашлялась и слезы снова брызнули из глаз. Господин Арамис сделал вид, что ищет в корзине носовой платок и, ловко выудив оттуда бумагу, незаметно спрятал ее в рукав.
- О, женщины, - нараспев протянул будущий аббат, - какие же вы слабые создания. - Только не надо стихов, господин Арамис, умоляю вас. - Ей уже лучше, - сообщил он господину Портосу. - Вы убеждены? - Несомненно. - В таком случае, хозяюшка, я оставлю вас на попечительстве Бонифация, - решительно изрек господин Портос. - Он как раз отыскал в погребе последнюю курицу и варит из нее бульон. Вам тоже обязательно принесет. - Кто же таков этот Бонифаций? - озадачилась я. - Мой новый слуга! - с непередаваемой гордостью заявил господин Портос. - По собственному желанию он перешел в мои владения из рук моего племянника, этого прохвоста прапорщика.
Заметив мой изумленный взгляд, и, видимо, приняв его за восхищение, господин Портос готов был лопнуть от самодовольства, что не укрылось от глаз господина Арамиса, который плохо переносил проявления тщеславия своего друга.
- Какое ужасное у него имя, Портос, - брезгливо поджал губы поэт. - Как вы себе это представляете? В пылу битвы, окруженный врагами, при осаде какого-нибудь бастиона, нашпигованного еретиками, вы у баррикад с оружием на перевес требуете перезарядить мушкет и кричите: «Бонифаций, ко мне!». До чего убого.
Слушая эти речи, господин Портос застыл с открытым ртом, будто осененный прозрением.
- Я согласен с вами, Арамис! - Ничего удивительного. - И что же мне делать? - в отчаянии воскликнул хозяин Бонифация. - Это же элементарно, дорогой Портос, придумайте ему другое имя.