— Подумай, от чего ты хочешь отказаться, — по-своему расценил девичье молчание лэрд Мэйсон. — Ты лишишься магии, — не сомневаясь, Брюс бил по живому, — семьи…
— У меня нет семьи, — горько пожаловалась Силия.
— Будет.
— Я не нужна родной матери, — выкрикнула она и вдруг замерла похолодев. — Я не нужна матери, но нужна вам. Почему именно я? Почему не любая другая? Ведь детей в браке не ожидается, и мое наследие не пригодится. Или… — Силия попыталась отодвинуться. — Если случится что-то плохое, меня не будут искать…
— Тебе бы романы писать, — расхохотался лэрд Мэйсон. — Авантюрные. Пригодится твоя магия, еще как пригодится. Лерою вредно контактировать с носителями других стихий. А невесты с даром Земли на дороге не валяются. Так что?
— В принципе я согласна, — Силия тщательно выбирала слова. — И все же кое-чего я не понимаю.
— Чего же?
— Где угрозы? Вы посулили мне золотые горы, поманили пряником. Где кнут?
— А вдруг его нет?
— Простите, не верю, — она упрямо вздернула подбородок.
— Правильно делаешь, — похвалил лэрд и вдруг взвился, вскочил, бешеным медведем навис над девушкой. — Если не станешь хорошей женой Лерою, жизнь доме отчима покажется тебе раем. Поняла?
От этого рыка кому-нибудь другому стало бы худо, а Силии полегчало. "Не врет" — поняла она и спокойно улыбнулась.
— Бедная девочка, — только и сказал на это враз успокоившийся Брюс и почему- то погладил Силию по голове. — Пошли в часовню.
Наверное, она все-таки волновалась. Как иначе объяснить, что происходящее воспринималось дискретно? Кусок оттуда, кусок отсюда.
К примеру, свадьбу на которой Мэйсон Брюс выступал в роли доверенного, она и под страхом смерти вспомнить не могла. Отъезд из дома тоже почти не отложился в памяти. Царапнуло только, что мать так и не вышла попрощаться. А вот карета свекра запомнилась. Слишком уж вкусно пахло в ней: свежим хлебом и жареной курицей. Ароматы витали такие, что у оголодавшей Силии закружилась голова, рот наполнился слюной, и ноги подкосились.
— От радости сомлела барышня, — хохотнул привратник у ворот, но под взглядом лэрда Мэйсона быстренько заткнулся, вытянулся в струночку и замер. Позабыв о нем, Брюс усадил невестку в карету, и сам устроился напротив.
— Ты завтракала? — спросил сурово, даже вперед подался, всматриваясь в измученную Силию.
— Я не голодна, спасибо, — сглотнула та.
— Пока не за что, — откуда-то вытащил корзину для пикника свекор.
Силия не поняла откуда. Да и какая разница, если под плетеной из лозы крышкой таилось настоящее богатство: румяная курочка, хлеб, сыр, зелень, фрукты… Новоявленная лэра Брюс зажмурилась от греха.
— Составь мне компанию, лэри, — велел свекор. — Одному вроде как неудобно, а в компании оно как-то веселее будет.
— Я…
— Ешь уже. Надоела, — загремел посудой лэрд.
Решив, что ломаться не к лицу, Силия с аппетитом позавтракала и уснула.
Завтракали и в Разрушенном замке. Накрыт он был накрыт в малой столовой. Вышколенные лакеи скользили вокруг стола, оделяя хозяек и гостей яствами традиционной даганийской кухни. Никакой экзотики, никакой показухи. Сплошное благолепие. Единственной уступкой современной моде на еду и напитки был кофе. Да и им соблазнилась только молодежь. Лэра Каррлайл, старшие Брюсы и даже лэрд Гамильтон — самый что ни на есть заядлый кофеман, дружно вспомнили детство золотое и остановили свой выбор на классическом черном чае с бергамотом.
Все чинно, благородно, роскошно… и очень по-женски. "Вообще, — понял так и не справившийся до конца с удивлением Нэд, — сразу чувствуется, что в замке живут одни женщины. Даже портреты на… На них ведь исключительно дамы намалеваны. Кстати, о портретах. Надо бы присмотреться к жениху живописцу"
A вообще, Эдвард Грир до сих пор пребывал в растрепанных чувствах. Волшебство Разрушенного замка слишком сильно подействовало на него. Воистину легендарное строение, прав был дед. Взять хоть эту отделанную мрамором и нефритом столовую или выделенную ему спальню. Пожалуй, что у его величества опочивальня не столь помпезна, как та затканная алым шелком комната, в которой предстояло жить скромному обер-секретарю.
"Вот и верь после этого глазам своим… Что ж, зато лэри Карр не бедствует. Осел я, осел…" — философски вздохнул Нэд, сам на себя удивляясь, и подал знак лакею — даганская кровяная колбаса и впрямь была выше всех похвал.