— Давай мы тут, — поддержал брата Терри. — Тихонечко. Шепоточком. Авось пронесет, — сражаясь с завязками на юбке, размечтался он. — Тем более, что проигралась ты вчера.
— А карточный долг — долг чести, — согласно выдохнул Винс.
— Я — девушка честная, — хихикнула Марта, переступая через юбку. — Долги завсегда плачу, — оставшись лишь в чулочках и панталончиках, заверила она.
А после чуть отодвинулась, позволяя оглядеть себя с головы до ног.
— Ну что, не побрезгуете с оплатой? — мурлыкнула, призывно облизнув губы.
— Красивая… — сглотнул Терри, — Иди сюда.
— Приду, куда ж я денусь, — покачала в ладонях тяжелые белые, с нежно- розовыми ареолами груди.
— Какая ты, — Винса аж повело.
— Обыкновенная, — вроде как сконфузилась Марта. А может и правда не привыкла к такому восхищению. Небось кавалеры раньше попроще были. Впрочем, девушка быстро справилась с волнением и развернулась к близнецам спиной, не забыв призывно выгнуть спину. Ответом ей послужил слаженный стон.
Исподние батистовые панталончики прелестницы не имели пахового шва. Они бесстыдно выставляли напоказ самое сокровенное…
— Ох-ре-неть, — Винса от такого зрелища в жар бросило. И голова закружилась чутка, словно от нее вся кровь отхлынула, устремляясь вниз, к болезненно налитому члену.
А вот Терри, наоборот, пробило на разговорчики. Он вдруг вспомнил и рассказал, что такие панталончики, модные во времена юности бабули Брюс, они с братом как-то раз нашли на чердаке и бегали, обрядившись в них и хохоча во все горло по всему дому. А потом их поймал отец и надрал уши и лишил сладкого на месяц. Ибо невместно мужчинам бабские похабные тряпки на себя надевать. Терри тогда его не понял. Да, что там, от и сейчас папашу не понимал. Как? Ну вот как можно такие замечательно прекрасные штанишки, выставляющие напоказ розовую жемчужницу лона, называть похабными?
— Нравится, стал быть, — обрадовалась Марта. — Угадала я, — с этими словами она потянулась к поясу, развязывая кокетливый бант.
— Оставь, — опомнился Терри. — Мы так… Только нагнись посильнее.
— Я тогда лучше на колени встану, — рассудила Марта. — Оно понадежнее будет.
— Угу, — просипел Терри, а Винс просто сорвал с плечиков какую-то тряпку и бросил Марте под ноги. Для тепла.
Терренс что-то одобрительно рыкнул и шагнул к девушке. Он не стал раздеваться, просто приспустил штаны, деликатно развел в стороны нежный батист панталончиков, убедился, что его ждут и пристроился, войдя сразу на всю длину. Марта охнула одобрительно, подалась ему навстречу, все же не выдержала — застонала со сладкой мукой. И после так и стонала не переставая. Толчок — стон. Еще один — опять. И опять. И снова.
— Э, нет, — неодобрительно покачал головой Винс. — Вы таким макаром весь замок перебудите. Потише надо. Потише…
Говоря так, Винсент подошел к Марте спереди, чтобы предложить имеющееся у него наилучшее средство от шума. Природное. Доставшееся от предков. Сочащийся каплями предъэякулята патентованный перевитой венами умолчатель громкоголосых горничных…
Торжественный обед по случаю свадьбы поганок и Бена удался на славу. Одни только удивленные физиономии Эдварда и Ричарда Гриров чего стоили. Впрочем, удивлялись не только они. Винс и Терри обалдели настолько, что даже присвистнули. Даже вразумляющие папашины подзатыльники не подействовали на близнецов в должной мере.
— Ну ты даешь, братишка, — потирая макушку, восхитился Винсент.
— Завидую и преклоняюсь перед твоими талантами, — шутовски раскланялся Терренс, потом, уворачиваясь от новой порции вразумлений, склонился перед Эдме и Фионой. — Рад, что у меня появились такие замечательные сестры. Всегда боялся, что Бена женят на какой-нибудь пресной ломаке… Да не бей меня, пап, последний ум вышибешь. Буду как паршивый кот по углам га… Ай, молчу, молчу. Ухо, пусти. Все равно я счастлив безмерно…
И так весь обед.
Шутки, смех, радость. Настоящая, не наигранная. Торжественный прием в семью. Счастливые лица… Эдвард чувствовал себя чужим и ненужным на этом празднике даже хотел уйти, но не смог. Слишком уж теплой была атмосфера, царящая за столом, слишком семейной… У них никогда такого не было. Мать слишком много внимания уделяла внешнему лоску, формальностям светской жизни, сплетням, интригам… До всего остального ей и дела не было. А зачем? Муж в порядке, дети здоровы и при должностях, род обласкан его величеством. Свекор… Вот свекра лэра Грир побаивалась, хотя и считала выжившим из ума чудаком.