— Не вам об этом судить, — оборвал мага тот.
— Очень жаль, — не смирился магистр. — Хорошего от этакой затеи не ждите. Попомните мое слово: наплачетесь вы из-за этого. Обидите Хозяйку Серебряного озера — сами себе не простите. Все локти искусаете!
— Лэрд Брюс, не забывайтесь! — громыхнул самодержец. — Помните свое место! — жестом отпуская остальных.
— Помню, не забыл, — воздвигся во весь рост великан, едва за ушедшими закрылась дверь. — Мало я тебя лупил в детстве, Барти! Надо было больше!
— Она мне нужна, Рэйли, — из короля будто выпустили весь воздух. — И твоя помощь тоже. Алекс совсем плох…
— Как был ты засранцем и вруном, так и остался, — не поверил человек-гора. — Захотел на жемчуг лапу наложить? К чудесам примазаться? Если бы ты только об Алексе радел, то просто попросил бы…
— Я обо всем королевстве радею, идиот малахольный! — рев Барти седьмого не уступал великанскому. — И самостоятельность северных ведьм мне вот где, — он рубанул по горлу рукой. — Слишком много воли у них.
— Хозяйки выше власти, выше интриг, им не нужно ничего из того, что ты можешь предложить им. Оставь девочку и ее семью в покое, послушай моего доброго совета.
— Не могу, Рэйли. Не теперь. Пойми, старый друг.
— Как знаешь, потом не жалуйся, величество, — лэрд Брюс однокашника понимать отказывался. — Пойду я. Дел невпроворот.
— Иди и языком не болтай, — отпустил король. — Папочка всеобщий, моралист хренов, — высказался Барти оставшись в одиночестве и полез в стол за коньячком.
Карета, запряженная шестериком серебристо-вороных лошадей, остановилась перед главными воротами Аргайлской Академии Магии, привлекая к себе всеобщее внимание. Слишком уж редкой была масть антрацитово-черных потряхивающих серебристыми гривами красавцев, слишком известна была эта порода лошадей в Дагании.
Праздные зеваки, уличные торговцы, студенты и конечно же мимопроходящие жители столицы всех возрастов и сословий, едва завидев роскошную упряжку, позабыли о обо всех делах, вытаращились на роскошный выезд и принялись гадать, кому он принадлежит, не забывая делиться впечатлениями от увиденного.
— Северные в столицу пожаловали, — глядя на нарядную карету, мечтательно вздыхала румяная молодка.
— Говорят они масть лошадиную по себя подбирают, — не понижая голоса, делилась с окружающими другая. — Сами все седые с детства и лошадям гривы выбеливают.
— Дура, — сплюнул пожилой хорошо одетый дядька. — Это порода такая. Даганская северная. Исконная наша, между прочим. Серебряная красотень!
— Седеют в северных землях только графини, — уверенно заявлял студент естественник. — Зато уж они прямо с колыбели. Доминантный признак! Или рецессивный?.. Потом вспомню. Главное, что остальные не седеют совершенно.
— Ну ты и брехун, — хмыкнул разносчик горячего вина, который, пользуясь тем, что перед воротами собралась преизрядная толпа, развернул бойкую торговлю. — Нешто в академиях такому бреду учат? Бабка моя из северных, потому доподлинно знаю, что все там такие же как и на юге — нормальные даганцы, разве что поздоровее остальных будут. И седеют как и все. Только графинюшки у них особенные, потому как хозяйки они заветного озера. Серебряного. И сами тоже как чистое серебро. И красивые страсть!
— Мама, мама, — переживала подпрыгивающая в санках малышка, — а мы увидим красивую тетю?
— Обязательно, милая.
— Может, она страшна как смертный грех, — шмыгнула носом продрогшая студенточка, жадно разглядывая экипаж.
— Типун тебе на язык, неблагодарная девка, — погрозила ей клюкой уличная нищенка.
— А как по мне, богатеи некрасивыми не бывают, — признался выглянувший на шум приказчик из магазина писчих принадлежностей. — И чем обеспеченнее дама, тем она красивее.
Тем временем ни о чем не подозревающие пассажиры подали знак кучеру, давая понять, что ночевать в карете не останутся. Заслушавшийся сплетников солидный усатый дядька тут же вспомнил о своих обязанностях, слез с облучка, обошел карету, придирчиво оглядывая вверенное его заботам транспортное средство, крякнул, сдернул с поседевших кудрей добротную каракулевую шапку, отряхнул с нее снег и сунул за пояс, после чего открыл дверцу возка, опустил кованый порожек и поклонился.