— Пантелеймон Гаврилович, ну как ты тут поживаешь? Держи гостинцы из города.
— Ух ты! Гостинцы! Вот спасибо! А мы тут хорошо поживаем, у нас в Полозово все спокойно, не то, что в Большом Логе.
— А что в Большом Логе случилось?
— Ой, тьфу-тьфу, — поплевал домовой через левое плечо. — Не дай бог такому случиться.
— Расскажешь?
— Сначала гостей нужно накормить, напоить…
— Ты еще скажи, что в баньке попарить.
— А что? И в баньке можно. У нас-то бани нет, но у Агафьи баня хороша, она с удовольствием ее для тебя истопит.
— Ладно, я пошутила. Баньку попозже посетим.
От радости встречи мы закатили пир на весь мир. Пантелеймон Гаврилович был очень доволен оказанным ему вниманием и всячески за мной ухаживал — то варенье подвинет поближе, то чаю подольет в чашку.
— Ну рассказывай уже, Пантелеймон Гаврилович, не терпится узнать, что же в Большом Логе произошло.
Домовой прямо с лица спал, глубоко вздохнул и отодвинул чашку с чаем.
— А чего тут скажешь. Мужики там вешаться начали. За последний месяц уже четвертый — это считай по мужику в неделю. Этак дальше пойдет — вся деревня вымрет.
— А почему это происходит?
— Разные мысли есть. Старухи про проклятие какое говорят, а молодежь говорит, что пьянка виновата — все мужики с пьяных глаз в петлю полезли.
— Но ведь раньше такого не было?
— Так часто нет, не было. За все время может раза два кто и вешался, а чтоб так часто… Нет, не припомню.
— А Агафья что говорит?
— А что Агафья? Она — знахарка. К ней бабы конечно приходили посоветоваться, но она сказала, что тут ведьма нужна, так как неспроста это происходит, а ведьму-то где взять? Разве к Оксанке с Маринкой обратиться, так бабы их пуще огня боятся.
— Вот так дела. А может, я чем смогу помочь?
— Может и сможешь. Ты к Агафье сходи, она дельный совет даст.
Так я и сделала. Собрала гостинцы, что для нее из города привезла и пошла к Агафье. У калитки меня встретил Пират — верный четвероногий охранник. Увидев меня, он приветливо завилял хвостом, за что получил от меня угощение. Из окна выглянула хозяйка.
— Баба Агафья, это я — Светлана.
Она радостно помахала мне и поспешила открыть дверь.
— А я думаю, кого это Пират тут привечает. Обычно он зальется лаем, не остановишь. Ты к нам на побывку что ли?
— Да, в городе жара стоит, вот я и решила, что в деревне сейчас лучше, да и домового проведать надо.
— Это ты молодец. Давай, проходи в дом, а то и в самом деле — жарища.
У Агафьи в доме все было по-прежнему, с тех пор как я у нее была в прошлый раз. Гостинцы она приняла с радостью, начала меня потчевать окрошкой. Я конечно была уже сыта, да отказываться было неудобно. А окрошка очень вкусная была.
— Баба Агафья, а можно вас кое о чем спросить?
— Спрашивай, я уж вижу, что тебе не терпится что-то узнать, — усмехнулась Агафья.
— Мне тут домовой мой поведал о неприятностях в Большом Логе.
— Это про мужиков что ли повешенных?
— О них.
— Да, есть такая проблема, но как ее решить пока не знает никто.
— А вы что думаете?
— Думаю, что правы старики — проклятием там попахивает. Старая история.
— Расскажете?
— Расскажу. Пойдем на воздух — в тенечке посидим.
— А пойдемте к нам. Я на веранде стол накрою, самовар Пантелеймон Гаврилович поставит.
— Ну пойдем.
На веранде тут же был установлен стол, накрытый красивой льняной скатертью — домовой достал из своих закромов, видать Марфы. Самовар уютно пыхтел, по саду летали пчелы и бабочки. Вместо заварки Пантелеймон Гаврилович собрал смородиновый и малиновый лист, добавил немного мяты и мелисы — чай получился отменный. Мирон фыркал от удовольствия, Агафья посмеивалась, глядя на него. После двух бокалов чая Агафья начала свой рассказ.
— Раньше Большой Лог большой деревней был, богатой, места там красивые. Решил там поселиться купец один, Фрол Захарьев, видала, наверное, большой дом на пригорке?
— Видела, — подтвердила я.
— Вот с этим домом и связана одна нехорошая история. Началась она еще до революции. В больших-то городах уже неспокойно было, а в деревнях тихо, вот и потянулись люди в такие места, кто добро свое спасать, кто семьи. Приехал этот купец в Большой Лог, на постой встал к мельнику Архипу Зотову и начал выбирать место для строительства дома. Сразу ему понравилось это место на пригорке, стройка началась незамедлительно, рабочих из города нанял, жили они при стройке, пока лето было, а зимой на постой просились. У мельника того дочка была, красавица Настасья, она-то и приглянулась Фролу. Решил он незамедлительно посвататься, сам Фрол вдовец был, сыновья взрослые, у них свои семьи. А чего ему здоровому мужику бобылем жить? Но отказала ему Настасья, так как жених у нее был, небогатый парень, но работящий из местных. Все у них ладно было, а тут Фрол. Уперся он рогом, хочу Настасью в жены и все тут, мельник только руками развел — не буду, говорит, неволить единственную любимую дочь. Фрол отказов не принимал — суровый мужик был. Все-равно будет по-моему, — пригрозил он Настасье. — Или моей будешь, или ничьей. Архип уж как только не уговаривал дочь свою, а Настасья припугнула отца, что если выдаст ее за Фрола, то она повесится, он и отступился. Потом Фрола стал уговаривать, даже откупиться пробовал, но тот тоже на своем стоял.