Через тонкий латекс перчатки экран воспринимал команды хуже, но все-таки послушно высветил список последних вызовов.
— А у нас есть предполагаемое время смерти?
— От половины третьего до половины пятого утра, точнее пока сказать не могу, — угрюмо отозвался Логинов.
— Последний раз с ее телефона звонили в 3.35, — заметил Соболев. — Но вызов остался без ответа. На тот же номер звонили примерно за час до этого и разговор длился тридцать восемь секунд.
— И кому звонила погибшая? — неожиданно поинтересовался над его головой бодрый голос Петра Григорьевича, присоединившегося к коллегам.
— Некой Юльке. Если, конечно, это она звонила. Надо узнать у Юльки, пожалуй.
Соболев ткнул в иконку вызова номера, но звонок тут же сорвался.
— Здесь прием никакой, — заметил следователь, давая понять, что он все же следит за происходящим вокруг, а не только скребет ручкой в протоколе. — Как в бункере. Лучше с улицы звонить.
— Отпечатки, — строго напомнил Логинов, когда Соболев осторожно взял смартфон за края, чтобы выйти с ним на улицу.
— Я буду нежен и осторожен, — торжественно заявил тот.
В коридоре он вновь едва не провалился в дыру в полу, в последний момент удержал ногу и поставил в другое место.
Сигнал появился еще в паре шагов от выхода, Соболев сразу вызвал интересующий его номер и включил громкую связь, чтобы не прижимать телефон к уху, оставляя на нем лишние следы.
— И где тебя черти носят? — раздраженно спросила трубка после нескольких гудков.
Соболев даже остановился на мгновение, удивленно вскинув брови.
— Это Юлия? — уточнил он.
— Да. А вы кто? — после небольшой паузы ответил теперь уже не раздраженный, а заметно испуганный голос.
— Капитан Соболев, полиция, — сообщил он, выходя на улицу и щурясь от яркого солнечного света. — Полагаю, вы знакомы с владелицей этого номера — Ириной Рязановой?
— Да. Она моя подруга. С ней что-то случилось?
— Где вы сейчас находитесь? — поинтересовался Соболев, отворачиваясь от солнца и шагая вдоль облупленной стены дворца. — Мы хотели бы подъехать, поговорить с вами.
— Я на работе, — девушка без запинки назвала адрес магазина в центре города, который Соболев хорошо знал. — А что все-таки случилось?
Наверное, не стоило этого говорить по телефону, лучше сообщать такие вещи, глядя человеку в глаза, но он все же не стал тянуть:
— Ваша подруга погибла этой ночью.
На том конце ахнули и, кажется, едва не выронили трубку.
— К…как? Как погибла? — сдавленно переспросила готовая расплакаться Юля.
— Мы сейчас подъедем и все вам объясним, — пообещал Соболев, сам не замечая, как дошел до угла здания.
Он нажал на сброс, продолжая аккуратно держать смартфон за бока. Оторвавшийся от экрана взгляд тут же зацепился за то, чего просто не должно было быть впереди, среди деревьев. Нет, там действительно пролегала узкая дорога, на которой едва ли разошлись бы две машины, но ведь въезд на территорию усадьбы был закрыт… Если только его не успели открыть. Но почему-то Соболеву показалось, что машина — тонированный черный БМВ — стоит тут уже некоторое время, а не приехал только что.
Соболев прищурился, пытаясь рассмотреть людей в салоне. Стекла были лишь затемнены, а не закрыты непроницаемой тонировкой полностью, поэтому ему удалось увидеть, что в машине как минимум двое: водитель и пассажир на заднем сиденье. Однако больше не позволяли разглядеть неудачно падающие солнечные лучи, бликующие на стеклах.
Стоило сделать шаг вперед, к машине, как у той ожил двигатель. Водитель торопливо развернулся и поехал прочь, Соболев едва успел подойти достаточно близко, чтобы рассмотреть номер. Запомнить его целиком не удалось, он торопливо вбил свободной рукой в собственный смартфон только три цифры и регион. Номера у машины оказались московскими.
Глава 4
3 сентября 2016 года, 19:23
г. Шелково, Московская область
Юля возвращалась домой, не разбирая дороги и не замечая ничего вокруг. После разговора с полицейскими она впала в такую прострацию, что ее пораньше отпустили с работы. Толку от нее в магазине все равно не было.
Они приехали примерно через полчаса после звонка. Алексей, узнав, что случилось, и услышав про полицию, испарился, не прощаясь. А может быть, он и попрощался, просто Юля не услышала. Она уже после звонка перестала находить себе место, но какое-то время в ней жила слабая надежда на то, что это какая-то ошибка или глупый и очень жестокий розыгрыш.