Робер уже приготовил экипаж и после завтрака мы выехали в сторону Сен-Жакю-де-ла-Мер.
Дороги в этой части Франции из-за частых дождей были куда хуже, чем в Провансе. Но преодолев расстояние от Валенсоля до Ренна, я уже не готова была отступить. Но первые пятнадцать лье мы ехали по крайней мере по широкой дороге. А вот от Динана дорога стала совсем узкой, и чтобы разъехаться со встречными экипажами, Роберу приходилось сильно стараться.
Местечко Сен-Жакю-де-ла-Мер находилось на длинном и узком мысе, со всех сторон, кроме одной, омываемой водами Ла-Манша. Наверно, здесь всегда были ветра, и когда мы подъехали к стоявшей недалеко от дороги церкви, и я вышла из экипажа, то ветер едва не сбил меня с ног.
Теперь, когда встреча с бароном Пуанкаре была столь близка, меня охватила паника, и я едва не велела Роберу поворачивать назад. Я уже жалела, что приехала сюда. Что подумает обо мне его милость, когда поймет, что я проделала такой путь ради него? Быть может, станет презирать меня? А потом, когда я уеду, посмеется надо мной в кругу своих друзей.
\Мне было страшно еще и оттого, что, перемени он обо мне свое мнение, и наша переписка станет более невозможной, а я не хотела лишаться этой тонкой нити, что связывала нас.
Мы прибыли в Сен-Жакю-де-ла-Мер в воскресенье, и я подумала, что именно в это время барон может быть на службе – у церкви как раз стояли экипажи. А пока я раздумывала, стоя у своей кареты, двери церкви распахнулись, и с крыльца стал спускаться народ. Прихожан было не так много, и я с волнением вглядывалась в лицо каждого мужчины.
Я находилась на расстоянии от них, но они смотрели в мою сторону и, должно быть, пытались понять, что за незнакомка оказалась в их маленьком поселении. Я так и не решилась ни к кому из них обратиться. Но дождавшись, когда они разошлись, я всё-таки подошла к церкви как раз тогда, когда на крыльцо вышел седой священник.
– Вы кого-то ищете, сударыня? – спросил он низким голосом.
А я снова струсила, и прошло немало времени, прежде чем я смогла ответить:
– Да, падре, я ищу барона Пуанкаре.
Я почувствовала, что краснею, и смущенно опустила голову.
– Его сегодня не было на службе, – сказал священник. – Но его усадьба неподалеку, и если вы прибыли в экипаже, то доберетесь туда за четверть часа. Я объясню вам, как ее найти, – он поднял руку, желая показать, в какую сторону нам следует ехать. Но не сделал этого, а воскликнул: – Как же я сразу не подумал? На службе же была баронесса! Ее экипаж стоит вон там, у розового особняка мадам Бюжо – должно быть, ее милость зашла выпить к ней чаю. Вы можете добраться до нужной усадьбы вместе с ней.
– Баронесса? – дрогнувшим голосом переспросила я.
Я уже всё поняла и сама, но всё-таки ждала, когда он произнесет то, что разобьет мне сердце.
– Да, именно так, сударыня! Селеста – жена барона Пуанкаре.
Глава 48
Я пошатнулась, и священник участливо спросил:
– Сударыня, с вами всё в порядке?
– Да, благодарю вас. Это всё ветер.
– О, всем, кто прибывает сюда впервые, ветер кажется слишком сильным. А мы, знаете ли, к нему привыкли и уже почти не замечаем, – он улыбнулся.
А между тем из розового дома вышла женщина. Придерживая шляпку, она подошла к своему экипажу, и когда кучер открыл дверцу, поднялась в него.
Я надеялась, что экипаж поедет прочь от нас, тогда бы я сделала вид, что мы отправляемся следом за ней, а потому велела бы Роберу возвращаться в Ренн. Тогда барон Пупнкаре не узнал бы о том, что я проделала такой путь, чтобы встретиться с ним. И даже если священник сообщит ему, что его разыскивала какая-то дама, он ни за что не догадается, что это была именно я.
Но как я могла оказаться столь наивной, чтобы проехать полстраны ради знакомства с человеком, которого я совсем не знала? И в какое неловкое положение я теперь угодила! С чего я вообще взяла, что барон испытывает ко мне хоть какие-то чувства? Почему старалась придать обычным письмам куда больший смысл, чем вкладывал в них сам отправитель? Разве он писал мне когда-то о любви? Разве о чём-то просил? С его стороны было лишь простое человеческое участие, желание помочь вдове погибшего друга. А что себе вообразила я?
Но экипаж баронессы повернул в нашу сторону, и я поняла, что через пару минут он окажется в непосредственной близости от церкви. Нужно было как можно скорее что-то предпринять – прежде, чем открытый экипаж подъедет достаточно близко, чтобы священник мог подать кучеру или баронессе знак.
Но сделать я ничего не успела – потому что падре уже махал баронессе рукой. И она, заметив это, велела кучеру остановиться у церкви. Я поблагодарила священника и пошла к экипажу ее милости. Я надеялась, что падре не пойдет вслед за мной, но он пошел, и я уже не могла обратиться к баронессе с каким-то другим вопросом.
– Дорогая Селеста, как удачно, что вы еще не уехали! – радуясь, что может мне помочь, сказал священник. – Эта дама как раз спрашивала, как проехать к вашему дому.
Женщина из экипажа смотрела на меня с любопытством. Ей было лет сорок-сорок пять. Красивое лицо, чуть полноватая фигура. Элегантная, хоть и не новая одежда.
– Простите, мы знакомы? – улыбнулась она.
– Н-нет, – пробормотала я, чувствуя себя почти падшей женщиной. Сейчас священник скажет ей, что я искала ее мужа! Мои щеки заполыхали стыдом. – Простите, я кажется, ошиблась. Мои знакомые попросили меня передать привет некоему барону и его супруге, но я запамятовала его имя.
– Вот как? – удивилась она. – И этот барон живет в Сен-Жакю-де-ла-Мер? Здесь не так много людей с титулами, и если вы попытаетесь вспомнить, то мы непременно его найдем!
– Нет-нет, не именно в Сен-Жакю-де-ла-Мер, а на побережье. Мои знакомые и сами толком не знали, куда из Ренна переехал тот барон. А я как раз ехала мимо вашего городка, вот и решила спросить. Но, полагаю, я сейчас уже не вспомню его имя. Прошу прощения за беспокойство!
Я собиралась сбежать. Просто сбежать, не дожидаясь других вопросов или осуждения. Мне было всё равно, что они обо мне подумают. Они не знали моего имени, и я не собиралась им его называть.
Я отступила на шаг назад, готовясь к бегству. И именно в этот момент очередной порыв ветра сорвал с меня шляпу и рассыпал волосы по плечам. Я закусила губу, пытаясь сдержать слёзы, но они всё-таки навернулись на глаза.
А священник с неожиданной ловкостью, которую в нём трудно было заподозрить, догнал мою шляпу и с поклоном вернул ее мне. Но прежде, чем я успела водрузить ее обратно на голову, я услышала голос баронессы:
– Вы – графиня де Валенсо?
Мне показалось, что я ослышалась. Она не могла знать мое имя! Тогда почему она его произнесла?
От следующей мысли я похолодела. Барон показывал ей мои письма! Он обсуждал с женой всё то, что я ему писала! И хотя я никогда не писала ему ничего того, за что мне могло бы быть стыдно, мне было неприятно, что мои письма читал не только адресат. И раз она узнала меня в женщине, которую видела впервые в жизни, то значит, я дала ему основание полагать, что увлеклась им настолько, что могу совершить столь безрассудный поступок.
Я замотала головой, желая сказать, что она ошиблась. Но прежде, чем я произнесла это вслух, она сказала:
– Вы же Альмира, правда? Ох, как здорово, что вы приехали! Я и надеяться на это не смела!
Теперь уже я смотрела на нее с удивлением. Она была рада, что я приехала? Но почему? И почему барон никогда не писал о своей супруге? Ведь передавая поклоны моей свекрови и детям, разве не логично было написать пару строк и о своей семье?
Я уже ничего не понимала. И должно быть, это недоумение отразилось на моем лице, потому что баронесса выскочила из экипажа и, обняв меня, расцеловала в обе щеки.
– Да что же мы стоим на ветру? Садитесь рядом со мной, а вашему кучеру мы скажем, чтобы он ехал следом.
Я была слишком растеряна, чтобы возразить. Да и теперь я и сама уже хотела во всём разобраться. И раз уж она догадалась, кто я такая, то отступать было уже поздно, и мне следовало познакомиться с господином бароном, хотя, разумеется, наша последующая переписка с ним будет уже невозможна. И я послушно позволила ей усадить себя в карету.