Закрыла за собой дверь, поставила лампу рядом с кроватью и кряхтя, словно старушка, начала переодеваться. С непривычки болели ноги, а руки, казалось, висят ниже колен. Ничего, напомнила себе, зато живая!
В углу что-то зашуршало. В полной тишине этот шорох казался особенно громким.
Не на шутку испугавшись, схватила в руки подушку, выставляя вперёд, словно оружие.
— Кто здесь? Покажись!
— Ну, наконец-то! Я здесь уже второй день кругами хожу, всё жду, когда ты меня призовёшь.
В углу, у шкафа, прямо из воздуха материализовалась небольшая фигурка бородатого, лохматого мужичка.
Сама не поняла, как оказалась на кровати, всё также держа перед собой подушку. Мужичок стоял посреди комнаты и нападать вроде не собирался. Он с хитрым прищуром поглядывал на меня. Я рассматривала его в ответ.
Небольшая фигурка, мне по колено будет, сложена пропорционально, ручки-ножки, всё, как у обычного человека. Судя по густой растительности на лице, это особь мужского рода. Одет в рубаху, полосатые штаны и кожаные сапожки.
— Гном, что ли? — пробормотала я.
— Не гном я, домовой! — оскорбился мужичок.
— Домовой… вы же вроде людям не показываетесь? — блеснула я эрудицией.
— Так обычным и не показываемся, а ты ж ведунья.
— Ведунья? — не поняла я. — Ведьма, что ли?
Неужели, попав в другой мир, я стала обладать какими-то необычными способностями.
— Э, нет! Ведьмы, они больше знахарки да магички со слабой магической искрой. А ты — ведунья, очень сильная магиня.
— Магиня? Я что, колдовать могу?
— Да, не колдунья ты, магиня! Магией обладаешь, магия у тебя особая, редкая очень. Такой в этом мире, уже, почитай, больше ста лет не встречалось. Я, как тебя почувствовал, даже не сразу поверил.
— И что это за магия такая?
Я сама не заметила, как отложила подушку в сторону и свесила с кровати ноги.
— Магия особая, ведовская. Ведуньи могут видеть всю нечисть этого мира, говорить с ней и на службу к себе призывать.
Ух, как интересно! Особенно с этого места, про службу.
— И много нечисти в этом мире? — поинтересовалась я.
— Так полным полно. В каждом лесу, поле или реке. Полевики, лесовики, водяные, русалки, луговицы. А в селеньях домовые да городовые. Столько, всех не перечесть! Поэтому ведуньи самые сильные маги, ведь вся нечисть у них в услужении.
— И как же вы служить можете?
— Так всем же известно, что мы удачу приносим, в делах помогаем, от всяких напастей защищаем.
— Эх, удача мне бы сейчас очень пригодилась. Мне бы денег немного. Хоть клад иди, копай! — пошутила я.
— Зачем копать? — удивился домовой. — В этом доме несколько кладов спрятано, и копать не нужно!
— А вот с этого места поподробнее!
У меня даже усталость прошла, я была готова прямо сейчас идти искать клад.
— Да хотя бы в этой самой комнате есть тайник.
— Где? — я соскочила с кровати, стала озираться, осматривая стены комнаты.
— Да вот здесь!
Домовой деловито подошёл к камину, нажал на одну из завитушек, украшавщих каминную полку, и прямо у меня на глазах один из кирпичей отъехал в сторону.
В углублении стояла небольшая шкатулочка. Сдув с неё пыль, я с замиранием сердца откинула крышку. Внутри лежали несколько цветных шёлковых лент, крохотный детский серебряный браслет, около десятка мелких монеток и большой круглый медальон.
На медальоне была изображена девушка, очень похожая на моё отражение в зеркале.
— Амелия… — догадалась я.
Мне стало понятно, что эта шкатулка когда-то принадлежала прежней хозяйке моего тела. Малышка спрятала в неё все свои самые ценные вещи, среди которых был медальон с портретом матери.
Забрав монетки, остальное сложила назад в шкатулку и убрала обратно в тайник.
— Спасибо тебе, — поблагодарила я домового.
— А где остальные клады?
Я была готова идти за ними прямо сейчас, но мужичок скептически посмотрел на меня.
— Я, конечно, отлично вижу в темноте, но не думаю, что тебе стоит заниматься этим прямо сейчас, лучше дождаться рассвета.
Он прав. Я ещё плохо ориентируюсь в доме, а ночью вообще рискую потеряться.
— Ложись спать, ведунья. Утро вечера мудренее!
— А ты придёшь утром?
— Как позовёшь, так и приду, — хитро прищурился домовой.
Я, зевая, забралась на кровать, а домовой направился назад, в угол за шкаф.
— А как зовут то тебя?
Домовой притормозил, обернулся:
— Антипкой кличут.
И прямо у меня на глазах медленно растаял в воздухе.