— Кто вы?
Он остановился всего на секунду, а затем продолжил доставать из сумки вещи и припасы. На Иниру опустилось развернутое одеяло — тонкое и колючее, но, как ни странно, теплое. Она завернулась в него, пряча замерзшие пальцы.
— Почему вы мне помогаете? — этот вопрос стоило бы задать уже давно, но подходящего момента все не было — она либо висела кулем на лошади, либо злобно пыхтела ему в спину. — Куда мы идем? Почему вы не показываете лицо?
Вопросы посыпались из нее, словно горох из прохудившегося мешка. Незнакомца это, видимо, насмешило — спина его вздрогнула и он повернулся к ней, сел напротив. Теперь их разделяло занимающееся пламя костра.
— Я — ваш слуга, госпожа.
Она испытала жгучее желание схватить зеркало и посмотреть — та ли Инира отражается в нем? Может быть, там уже кто-то другой? Она бы не удивилась, она устала уже удивляться.
— Но что я сделала? — вышло растерянно и жалко. Слуга. Когда-то у нее уже были слуги, но они получали за это деньги из королевской казны. А что нужно этому? — Кто вы? Вы знаете, почему дьер Ле-Вант пытался убить меня? Почему вы сказали, что я — хозяйка судьбы? За что?
Она понимала, что тараторит, проглатывает звуки и целые слова, но ответы хотелось получить теперь же, немедленно — терпеть неизвестность она больше не в силах.
Незнакомец, казалось, размышлял о чем-то, не обращая на нее никакого внимания, но она ошибалась. Медленно протянув руку к капюшону, он стянул его с головы, открывая обезображенное, ссохшееся, словно у старика лицо. На выбритой макушке, обрамленной седыми волосами чернела татуировка, заходя на виски, словно пряди волос. Белесые, выцветшие глаза смотрели на нее внимательно и чуть виновато. Заметив ужас на нее лице, он набросил капюшон обратно.
— Я нюхач, госпожа.
Несмотря на лицо, голос у него был не старый — скорее всего, ему не было и сорока. Инира сжала трясущиеся руки в кулаки, пытаясь побороть расползающуюся по освещенной костром полянке жуть. До сих пор она слышала о них только в сказках — страшных байках, которые рассказывали кухаркины дети, сидя под столом на кухне со свечкой в руках. Она в тот момент пряталась за углом, стараясь не дышать, чтобы не выдать свое присутствие.
— Я не причиню вам вреда, — по-своему растолковав ее молчание, добавил он. Инира горько усмехнулась.
— Вы уже его причинили. Зачем вы солгали лорду Ле-Ванту? У меня нет королевских даров, я всего лишь бастард.
— Нюхач не умеет лгать, — прозвучало еще более виновато. — Если вы знаете о нас, то должны это помнить.
Она бросила на него короткий, испуганный взгляд. Огонь разгорелся и теперь между ними плясали высокие языки пламени, словно подчиняясь желанию Иниры и закрывая ее от странного человека напротив. Она поднесла ладони к самому костру, но чувствовала только озноб. Она знала о нюхачах — невольных слугах королевской крови, лишенных магии и вынужденных кормиться ей, чтобы жить. Высшая мера наказания для мага — быть отданным такому вот субъекту, что сидит сейчас рядом с ней. Правда, она думала, что ни одного нюхача в живых уже не осталось… Их, пожалуй, ненавидели еще больше, чем бастардов.
— Но у меня нет такого дара, — упрямо ответила она, вспоминая, как Ле-Вант перерезал ей горло. Дар Хозяйки Судьбы — менять реальность по своему желанию, отматывать время назад…
Так, значит, вот как это происходит? Или они все же ошибаются и она обладает другим даром — пусть, пусть обладает, но… королевские дары?
— Я — бастард, — шмыгнула она носом, словно снегурочка, начиная оттаивать у костра. — У меня не может быть этого дара. Ты ошибся.
«Ты ошибся, а я убила человека».
Ее снова затрясло. Стремясь хоть как-то прекратить эту нервную дрожь, Инира зачерпнула снега, растирая лицо. Помогло мало. Как она оказалась здесь? Как вышло, что вместо тихой жизни в теплом Имретоне она сидит в каком-то сугробе с нюхачом на пару и убийством за плечом?
Нюхач пожал плечами, не споря. А она хотела, чтобы он возразил — чтобы можно было накричать на него, может быть, даже ударить? Все, что угодно, лишь бы не думать о застывшем теле на полу комнаты в трактире и причинах, которые к этому привели.
— Куда ты меня ведешь? — Инира поняла, что не хочет знать, почему он решил ее спасти. Нюхачи подчинены королевской крови, может быть, если повезет, конкретно этот экземпляр окончательно двинулся от голода и принял ее дар за королевский — тогда все становится понятным. Непонятно только, как теперь из всего этого выпутаться.
— К друзьям, — коротко ответил он, ставя в костер котелок с плотно утрамбованным снегом. Зашипела, испаряясь, вода с чугунных стенок.
— Каким? — зло уточнила Инира. — Таким же, как ты?
— Таких, как я больше не существует, — спокойно ответил он, заставив ее осечься. — Я веду вас туда, где вам помогут. Спрячут. И объяснят все лучше.
А попросту «отстань ты уже от меня, ради великих душ!».
Она досадливо фыркнула, но расспросы прекратила и легла на одеяло, свернувшись калачиком. Перед глазами стоял Ле-Вант. Точнее — его труп. Казалось, будто она все еще ощущает на груди тяжесть его внезапно утратившего опору тела, чувствует на руках кровь, толчками выливающуюся из раны. Инира содрогнулась всем телом и часто задышала носом, унимая тошноту. Она все сделала правильно — он бы убил ее, она же это видела, она знала… Как знала и то, что тогда все же шагнула на мост. И Оноре не потерпел неудачу, убивая ее. И в Имретоне стрела угодила прямиком ей в шею, навсегда загубив жизнь королевского бастарда…
Воспоминания приходили толчками, вместе с приливами бьющей ее дрожи. Все, что она старалась забыть, считая глупыми снами, ошибкой, разыгравшейся фантазией, последствием стресса — все это было правдой и действительно происходило. Сколько же раз она умерла? И Ле-Вант догадывался, иначе не стал бы провоцировать… Или он уже в Дуур-корт прибыл, зная кто она такая на самом деле?
Инира боялась даже мысленно произнести это. Невозможно. Бастарды не обладают дарами — по крайней мере, полноценными. Их сила уходит короне до капли…
Сны снились тоже паршивые — смутные, тревожащие, оставившие после себя сумбур на душе и головную боль вдобавок.
Она пару минут смотрела на небо сквозь зеленые сосновые ветви. Низкие, свинцовые тучи предвещали скорый снег. Костер уже снова горел — хоть и не так ярко, как вчера вечером, а она поняла, что зверски хочет есть. Последний раз Инира завтракала вчера утром и с тех пор ни крошки во рту не было. На снегу у костра остывала в котелке вода — она зачерпнула ее стоявшей рядом кружкой, с наслаждением выпила и зачерпнула еще. Позади раздался шелест ветвей — она обернулась, готовая к тому, что их убежище окружили уже десятки королевских гвардейцев… Но это оказался всего лишь нюхач.
Подавив зарождающуюся жуть, она попыталась ему улыбнуться. Хотя с тем же успехом могла вообще не обращать внимания — мужчина прошел мимо, словно не заметив ее. На колени упал кусок вяленого мяса.
— Мы доберемся к полудню, там и поедим, — пояснил он, начиная скручивать свое одеяло. Вцепившись зубами в мясо, она кивнула, поднимаясь и думая, что это какое-то издевательство — наградить ее таким даром и отнять возможность выбирать свой путь. Но какой был выбор? Она одна, неизвестно, жив ли Приаш и где он сейчас — единственный, кто действительно пытался помочь…
Они вновь встали на лыжи. Местность была все еще холмистая, но ее спутник ловко огибал самые высокие холмы по низинам. К обеду они вышли к еще одной реке — на этот раз широкой, быстро несущей свои воды к морю. Черная вода была ледяной и Инира, сунувшись было напиться, со стоном начала растирать заломившую челюсть.
— Потерпите, — бросил нюхач, не оборачиваясь. Его тон был неизменно учтивым, вежливым, но создавалось ощущение, что он жаждет избавиться от ее общества не меньше, чем она. — Скоро будем на месте.