— Доброе утро, — осторожно поздоровалась Инира, входя. В нарочито богатой обстановке она чувствовала себя неуютно, отвыкнув от этого. В последний раз она была в таком доме еще в детстве, до того, как их выбросили из столицы и, хотя мать приложила все усилия, чтобы научить дочь манерам, в своей нелепой, снятой с чужого плеча одежде, бастард чувствовала себя лишней. Даже Амир и Азира преобразились, словно и не было этих десяти лет изгнания — в простом голубовато-сером утреннем платье графиня выглядела так, словно не держала в руках ничего тяжелее ножа для мяса. Только слишком широкий разворот плеч, да перекатывающиеся тугие мышцы на руках, которые не скрывал узкий рукав платья, говорили о том, что эта женщина осталась прежней. Граф, без камзола, в белоснежной сорочке навыпуск, сидел напротив Хамамбоджи, закинув ступню на колено другой ноги и откинувшись в глубоком кресле. Неровная длинная борода исчезла, уступив место тонким усикам и ухоженной эспаньолке, в которой проглядывали нити седины.
— Завтрак уже остыл, — попеняла Азира, кивая на стул рядом с собой. Они сидели отдельно от мужчин, на другой стороне стола и ее явно это раздражало, судя по тому, какие взгляды она бросала на мужа.
— Я что-то пропустила? — проигнорировав это замечание, спросила Инира, намазывая масло на тончайший тост. Давешняя молчаливая девушка тут же материализовалась рядом, бесшумно наливая кофе в микроскопическую чашку. Инира благоговейно вдохнула терпкий запах. Подобная пища была доступна только богачам… Или магам.
— Мы больше не в забытой богами глуши, — покачала головой Азира. Убранные в свободную косу волосы едва заметно волнились, в прядях проглядывали розоватые жемчужные нити. — Здесь нужно следить за каждым своим шагом. Утром приходили посетители — ты бы застала их, если бы встала вовремя.
— Кто? — мысленно дав себе тумака, коротко спросила Инира.
— Местная знать, пара графов, — женщина передернула плечами, давая понять, что она не слишком высокого мнения об аристократии Хъердаргена. — Общими усилиями они вряд ли наберут и сотню воинов, обычные торговцы, купившие титул. Но могут помочь с градоправителем.
— Когда мы встретимся с ним?
— Когда нас пригласят, — вздохнула Азира, наблюдая за тихим разговором графа и мага. Очевидно, без магии не обошлось, потому что слышно ничего не было. — Впрочем, может, и хорошо, что все происходит… Не сразу. Есть время подготовиться.
Подготовка была, очевидно, спланирована, пока Инира спала — сразу после завтрака дом наводнили портные. Иниру и Алиру поставили на невысокие табуретки, раздели до белья и приказали застыть на месте, добрых два часа обмеривая все, что можно и недовольно цокая языками, когда стандарты не дотягивали до совершенства. Инира оказалась обладательницей слишком коротких рук и маленького роста, отчего ей тут же были подобраны туфли на высоком каблуке, ходить в которых было сущее мучение, к Алире, по причине возраста, претензий было меньше. Затем последовали: подбор фасонов, цветов и тканей, тщательное выскабливание всего тела в бане, завивка горячими магическими щипцами, от которых волосы становились волнистыми на целый месяц (Инира, обрадовавшись было своей естественной кудрявости, была безжалостно высмеяна, усажена на стул и обработана устрашающего вида утюжками, отчего волосы стали тусклыми, но прямыми), затем последовали маски и масла для тела и волос и, наконец, когда они были готовы упасть без сил, в комнату скользнула служанка с двумя простыми платьями без корсетов — стального цвета для Алиры и весеннего зеленого — для Иниры. Волосы их в пять минут были уложены в высокие, но свободные пучки, перевиты серебряными нитями и с тем девушки были отпущены на свободу. Вывалившись в коридор, они увидели Дастана — мальчик выглядел бы сущим ангелочком в белых кальсонах и длинном голубом, с золотыми пуговицами сюртуке, если бы не заплаканное насупленное личико и колтун в пшеничных волосах. Очевидно, слугам было оказано достойное сопротивление.
Поскольку время ужина уже прошло, их проводили в библиотеку, где остальные собрались на вечерний чай с пирожными. Само помещение было огромно, но шкафы с книгами стояли так, чтобы создавать отдельные ниши, и в итоге передвигаться по библиотеке было все равно, что по лабиринту. Закоулки освещались плохо, свет люстры сюда почти не доходил и Инира, не желая отбить себе все ноги, с облегчением выскользнула из туфель, в которых покачивалась, как корабельная мачта. Остальные нашлись в дальней нише — у единственного на все помещение камина, расположившись вокруг небольшого столика.
— Леди Аукаро, вы очаровательны, — сладко улыбнувшись (отчасти потому, что рот у него был забит зефиром), Хамамбоджи, тем не менее, не соизволил встать, чтобы подвинуть ей стул — за него это сделал слуга. — И ваша дочь, разумеется, тоже…
Имен детей он так и не запомнил, чем заслужил гневный взгляд Азиры.
— Ну, теперь, когда вы съели все, что могли, может, перейдем к делу? — раздраженно осведомился граф, которого явно раздражало безделье. К чаю и пирожным он не притронулся, отвоевав себе угол стола и закопавшись в ворохе бумаг.
— Пока градоправитель дозревает, предлагаю воспользоваться моментом и научить нашу птичку паре трюков, — когда Амир закончил подписывать размноженные магически письма, и каждое из них было свернуто и помещено в тубус, Хамамбоджи повернулся к ней. Влажное полотенце мелькало в толстых, липких пальцах, но глаза смотрели остро, цепко отмечая ее реакцию.
— Каким именно? — граф оставил горку тубусов на столе и тоже повернулся к ним. — Азира, дети.
Игнорируя недовольство детей, та быстро увела их из комнаты. Они остались втроем.
— Иметь в запасе нюхача, конечно, хорошо, но было бы неплохо, если бы она и сама могла что-то показать, — неопределенно покрутив растопыренной пятерней, маг дотянулся до писем и, повинуясь взмаху его руки, они тут же со стола исчезли. — Что ты умеешь, девочка?
— Леди Нокт, — перебила его Инира, внутренне замирая от страха. Но ей до печенок надоели прозвища, которыми ее одаривали все, кому не лень. Ле-Вант, словно издеваясь, называл ее «Драгоценная», Хамамбоджи, казалось, вообще не знает ее настоящего имени. — И попрошу не забывать, что я выше вас по статусу.
Воцарилась нехорошая, полная тревожного ожидания тишина. Хамамбоджи застыл, удивленно расширив глаза, словно вот-вот достанет очки из кармана и попытается рассмотреть, что же это такое мелкое посмело на него тявкнуть. Но вместо этого маг оглушительно расхохотался, запрокинув голову. Пять подбородков заходили ходуном, цветастый фиолетово-бирюзовый камзол едва не лопался на толстом трясущемся пузе. Инира смотрела на него с плохо скрываемым отвращением.
— Вот это я понимаю, кансатрон! — наконец, вытерев слезы белоснежным шелковым платком, выговорил Хамамбоджи. — А, Амарант, как вам?
— Восхитительно, — прямо противоположным тоном высказался Амир. — Но неуместно.
— Мы этим займемся, — фыркнул маг, хитро щурясь на Иниру. Та ответила ему злобным взглядом. — Моя дорогая, боюсь, с градоправителем нам понадобится другая стратегия. Лорд Норран человек властный, перечить ему в открытую было бы самоубийством. Но и за слабым он не пойдет. На всех Северных землях нет более могущественной силы. За ним стоит флот, если он выставит ультиматум королю, остальные города пойдут за ним.
— Уверенность, спокойствие, уважение, твердая воля, — припечатал граф.
Под этим девизом Инира провела следующие три дня, чувствуя себя крысой, которую натаскивают выискать сыр в лабиринте. По мнению мага, градоправитель сочтет оскорблением, если за кансатрона будут просить посторонние.
— Он пойдет за ней, только если поверит, что наша птичка — сильнее, — твердил Хамамбоджи, каждый раз, как Амарант начинал возражать. Имеющийся план не нравился никому из них и в первую очередь — самой Инире. Идея меряться силами с Норраном заранее казалась ей провальной.