— Выйди на свет, я не обижу тебя… — дрожащим голосом предприняла она еще одну попытку. Бесполезно. Ни звука не раздалось из тени, сама мгла стала как будто не такой плотной, разрядилась до простой темноты.
Библиотека вновь стала самой обычной комнатой.
Настороженно оглядевшись, девушка забралась в кресло и с удовольствием подтянула к себе учебник по концентрации дара. В последнее время только он помогал ей отвлечься и не думать об идущих по следу убийцах.
Инира чувствовала себя одиноко и в то же время стремилась к уединению. Приаш словно забыл о ней, девочки явно тяготились возложенной на них миссией, да и не осознавали ее реальной значимости, а тем временем в любой момент Иниру могли убить — эта мысль не давала ей покоя. Дар пока молчал, но ведь он и с Оноре сработал в последний момент. Неизвестный не работал напрямую, а потому подвоха можно было ждать откуда угодно. Это утомляло — подозревать всех и вся, не имея на то никаких реальных оснований. Инира неосознанно отгораживалась даже от друзей, которым доверяла и потому искала убежища в библиотеке — в одиночестве и тишине пыльных шкафов и темных закоулков.
Было и еще одно преимущество — в библиотеке было спокойно. По неясным для нее самой причинам, Инира чувствовала, что здесь ей ничего не угрожает. Словно невидимый купол охранял ее от не живого, но и не мертвого Оноре, который продолжал бродить где-то на границе сна, но больше в него не вмешивался. Это, конечно, тоже напрягало ее, но было вполне терпимо. Она с удовольствием умостилась в кресле и удовлетворенно вздохнула.
— Король тебя четвертует, — не без удовольствия пробормотал Кирх, узнав о его планах. Виктор смерил его взглядом, полным отвращения. Старик разлегся в его кресле, словно имел на это полное право. Он него за версту разило табаком и дешевым пойлом, которое он поглощал в неумеренных количествах.
— Он четвертует меня, если девчонку убьют.
— А ты в этом сомневаешься? — с изумлением крокодила, которому по носу внезапно дала полудохлая добыча, спросил Кирх.
Виктор раздраженно разворошил пятерней волосы, превратив аккуратный хвост в воронье гнездо и отвернулся от него к окну, за которым разворачивалась привычная для этого времени года апокалипсическая картина: ураганный ветер порывами бросал на замок снег пополам с дождем, серые бескрайние холмы на многие мили вокруг вымокли до основания, превратившись в отвратительные чавкающие болота. Сизое небо не подавало даже надежды на то, что скоро выглянет солнце. Пока что Виктор был уверен только в одном — если он потеряет девчонку, ему снесут голову с плеч в ближайшие сутки. Но, с другой стороны, если он поймает убийцу… О, тогда перспективы открывались более чем восхитительные. Возможно, его даже переведут из этого душами забытого места обратно в столицу. Или вернут земли, чем проклятые не шутят? И он сможет снова отстроить отцовский замок и нанять рабочих.
От таких перспектив на душе становилось немного теплее. Окончательно забыться не давало только воспоминание о растерянном и обиженном лице Инире Нокт-Аукаро. Словно он обманул ее.
Ее взгляд не сильно, но въедливо скребся в душе, вызывая скорее глухое раздражение, чем раскаяние.
С какой стати он вообще думает о ее чувствах, когда она не сказала ни слова против? Не то чтобы Виктор предоставил ей выбор, но все-таки…
В любом случае — его задача как можно скорее избавиться от нее, пока кто-нибудь не узнал, что он прикрывает бастарда.
Виктор глубоким брезгливым выдохом выдавил из себя влажный холодный воздух и повернулся к Кирху:
— Поднимай задницу и иди проверь стражу, что-то я давно не видел их на стенах…
Тот разразился целой тирадой на тему издевательств над бедными стариками и вышвыриванием их на улицу.
Ха. Его не смогли вышвырнуть из замка все предыдущие хозяева, куда уж с этим справиться Виктору. Кирх был бессменным домоправителем уже семьдесят три года и пережил всех — от звездочетов, до прошлого директора Академии, почившего в лапах пустынной лихорадки почти сразу после того, как поругался со стариком. Если совпадение кого и настораживало, то никто не говорил об этом вслух.
В стекло одновременно с разрядом молнии, ударившим в Северную башню, стукнулась когтистая лапа.
Приаш поспешно открыл створку, пока от королевского ворона не остались одни угольки. По непонятным причинам молнии облюбовали Академию, ни одна гроза не обходилась без пары десятков огненных стрел, впившихся в защищенные крыши.