— Спать будешь здесь.
Она кивнула и подумала о своем чемодане. Но спрашивать о нем у старика было страшно и поэтому Инира просто открыла дверь.
В темном помещении стояло шесть кроватей. Дальняя стена была шире, чем та, что прилегала к лестнице, но к ней притулилась между двумя бойницами всего одна пустая кровать.
Уже потом она поняла почему. От стены веяло холодом, от бойниц постоянно дуло. Зимой ее одеяло покрывалось тонкой ледяной корочкой, а летом вечно было сырым, потому что единственная печка стояла в центре помещения.
На пяти других кроватях спали люди.
Инира вскинула брови, молчаливо обращаясь с вопросом к Кирху. Тот злобно покосился на нее и выплюнул:
— А ты ждала особого обращения? Как по мне, как придушить тебя и вся недолга, проблем было бы меньше. Но лорд-директор сказал, — тут старик пожевал губами, словно подстраивая их под незнакомое слово, — КОН-ПИ-РА-СИЯ, а значит, будешь спать, где скажут. Завтра в десять ты должна стоять в кабинете лорда Приаша.
Дверь за ней безжалостно захлопнулась.
Конспирация. Инира добрела до кровати, легла на холодное одеяло и с наслаждением опустила голову на подушку. Две недели жестких лавок и свернутого вместо подушки плаща. Две недели без возможности выпрямить ноги, две недели постоянной качки и тошноты. Если он думает, что напугает ее соседями, то глубоко ошибается.
Где-то внутри, так глубоко, что Инира не позволила себе даже осознать это, зрела радость. Неведомый лорд-директор подарил ей самый большой подарок, который только может получить бастард короля. Конспирацию.
Никто не будет коситься на нее, никто не будет обзывать исподтишка или присылать обидные до слез записочки. Никто не станет шарахаться от одинокой фигурки на улице.
Впервые за восемнадцать лет Инира была совершенно, абсолютно счастлива.
Глава 2
Лорд-директор перевел взгляд за трясущимся пальцем Кирха, наблюдая за учениками с высоты нависавшего над холлом балкончика. Балкончик странным образом выходил не на улицу, а внутрь здания, что позволяло следить за большинством перемещений. Из главного зала, словно паучьи сети, расходились многоуровневые переходы. Некоторые вели к аудиториям на третьем и пятом этажах, некоторые к закрытым переходам в башни, однако сейчас, ранним утром, вся жизнь сосредоточилась в Большом Обеденном зале. Ему было отлично видно студентов и преподавателей, наподобие спирали закручивающихся вокруг стола для раздачи. У строителей замка было весьма изощренное чувство юмора и странный, но гениальный мозг, заставлявший всех обитателей Академии каждое утро независимо от их собственного на то желания активировать магические ритуалы. Может быть, только поэтому замок до сих пор еще стоит, а не развалился на камни, хотя по всем прогнозам давно должен был это сделать.
Среди толпы он едва смог различить девушку. Одетая в ученическую форменную мантию, она ничем не отличалась от других первокурсников, разве что двигалась вместе со всеми, но в одиночестве. Было заметно, что она очень старается не выделяться. Темно-русые, отдающие бронзой волосы укрощены в пучок, на плече болтается форменный рюкзачок, хотя никаких книг в нем явно еще не было, не успела она добраться до библиотеки. В одной руке поднос, в другой — расписание занятий, хотя, опять же, сегодня она на них не попадет и сама об этом знает.
Он назначил ей встречу на десять, чтобы не привлекать к новенькой внимание, но она встала вместе со всеми, вливаясь в общий поток и это было идеей лучшей, чем его.
Виктора это ужасно раздражало. Она выглядела деловитой и довольной жизнью, что означало проблемы для него. Сама она была ходячей проблемой, о которой он пообещал позаботиться.
— Помяните мое слово, ничего хорошего из этого не выйдет, — пробурчал Кирх, тоже наблюдая. — Она же как часовая бомба. Тронь ее — и король все тут разнесет к чертям собачьим.
— Мы не будем ее трогать, — не слишком уверенно возразил Виктор, хмуро оглядывая зал.
— И чего? — продолжил ворчать Кирх, на правах самого старого в замке игнорируя раздраженные нотки в голосе лорда-директора. — Пылинки с нее сдувать, пока кто-нибудь особо ушлый не пристукнет, как котенка?
Виктор прикрыл глаза, напоминая себе, что не может избавиться от старика тем способом, который упорно маячит перед его внутренним взором.
— А мы все равно останемся виноваты… — Кирх злобно затрясся. Вот бы он и вовсе развалился от своего тремора. — Зачем вы согласились на это?
— Альберт сказал, это ненадолго.
— Десять бастардов уже мертвы, — напомнил старик. — А королевская гвардия ничего не может толком сказать. Думаете, эта проживет дольше?