В свете льющегося из узких окон лунного света Инира отложила книгу на стол и присела у камина, разгребая золу. Рядом стояло ведерко с углем. Она всыпала в очаг почти половину, уже начиная стучать зубами. Не помогала даже наспех накинутая поверх ночнушки теплая мантия.
Еле-еле огонь разгорелся. Сразу стало теплее. Дочь короля, пыхтя, подтащила ближе один из столов (тяжелый, зараза!) и забралась с ногами в стоявшее в самом углу кресло. Обивка прохудилась и была побита молью, но все же лучше, чем жесткие занозистые табуретки.
Открыв книгу, Инира принялась читать дальше. Не то чтобы она так уж боялась льера Оноре. Давно прошли те времена, когда она боялась кого бы то ни было. Разве что теперь в этот короткий список попал лорд Приаш, да и то лишь в силу его возможностей превратить ее жизнь в кошмар.
Инирой двигал не страх, а извечное стремление привлекать как можно меньше внимания. За восемнадцать лет она успела усвоить, что это единственный способ избежать проблем.
Иногда в темноте, до которой не дотягивались языки разгоревшегося пламени, слышались какие-то шорохи. Словно маленькие босые ступни перебегали между шкафами. Поначалу Инира вздрагивала, потом успокоилась — кто-то или что-то явно боялось освещенных мест.
Под утро в противоположном конце библиотеки гулко рухнуло, стукнуло и наступила тишина. Задремавшая было девушка подскочила в кресле, книга со стуком рухнула на пол. Камин, как оказалось, давно погас, а в помещении было уже не темно — серый, сумрачный свет проникал сквозь окна, узкими лучами пронизывая пыльный воздух.
Пригревшаяся в кресле Инира снова застучала зубами и сдалась. До подъема еще оставалась пара часов, их следовало бы потратить на учебу, но она слишком хотела спать.
Конечно, Оноре остался недоволен. Чем лучше были ответы студентки, тем кислее становилось его лицо и каверзнее — вопросы. Когда на десятом она сбилась и ответила неправильно, злобный старикашка едва не подскакивал от радости.
— Вы, моя дорогая, самая большая бездарность за все время обучения! — продребезжал он. — Вы — уникум, в самом плохом смысле слова!
«Уникум» плохо вязался с «незаметной и малообщительной» и Инира в отчаянии опустила взгляд, уже готовясь к заточению.
— Позвольте спросить, как вы к нам попали? — наслаждался тем временем ее позором Оноре. — Вы явно не соответствуете уровню данного заведения и я вынужден буду поставить вопрос о вашем здесь пребывании. Бездарности мне не нужны! Садитесь, дорогая, и постарайтесь запомнить хотя бы часть лекции, в будущем вам не представится такая возможность…
Отиша полыхала злостью остаток утра.
— Старый козел! — шипела она за обедом. — Уровень заведения, подумать только! Да сюда берут даже без экзаменов, лишь бы дар имелся! Это же богадельня!
— Тишшше! — в который раз взмолилась тихая Ками, бросая по сторонам отчаянные взгляды.
— Нет уж, пусть слышат! — Отиша хлопнула ладонью по столу. — Она ничего плохого не сделала, этот козел просто решил за что-то отыграться!
Разговор плавно перетек на обсуждение возможных грехов льера Оноре. Инира не слушала. Она угрюмо размазывала по тарелке кашу и ждала окрика лорда-директора. Провалилась ее свободная жизнь в первую же неделю.
Остальные лекции прошли как в тумане. Соседки, явно желая как лучше, перемывали Оноре кости до самого вечера, так что девушка уже слышать о нем не могла. Она вернулась в комнату, по-прежнему не участвуя в беседах, и легла на кровать. Хотелось умереть. Или выспаться.
— Народ! — Отиша, которая куда-то исчезла после ужина, ворвалась в комнату, словно небольшой смерч. — Вы не поверите, что я узнала! Инира! Поднимайся, мы еще повоюем!
Инира не хотела воевать, но села на кровати, настороженно наблюдая за неугомонной соседкой.
— Я говорила со старшекурсниками, — группка девочек собралась вокруг кровати Иниры, на которую бесцеремонно завалилась Отиша, едва не сталкиваясь лбами. — Оказывается, Оноре едва ли не с каждым набором устраивает этот спектакль! Выбирает себе жертву и начинает ее «долбить».