Способность ощущать присутствие любых живых и не очень живых существ стала приятным бонусом к избранной специализации. Побочная ветвь, обратить на которую самое пристальное внимание мешала одна лишь вечная нехватка времени.
Сейчас вампиресса точно чувствовала, что тварь затаилась в десяти метрах впереди. Земля не могла скрыть рваной ауры нежити, так же как не до конца скрывала сладковатый запах гнили, исходящий от тела. Проблема заключалась в том, что бить сквозь полуметровый слой слежавшейся почвы достаточно сложно, и если первый удар окажется слабым, то тварь уйдет на глубину. Выкопанные ею подземные ходы пронизывали деревню, словно сплетенная трудолюбивым пауком паутина, — есть где отсидеться. Оставайся Селеста человеком с теплой кровью, можно было бы подманить костеройку, но на немертвую та не отреагирует и в лучшем случае попытается спрятаться. Ввязываться в заведомо проигрышную схватку тварь не станет.
Меч или копье отпадают, остается магия. Селеста слегка прищурилась, не осмелившись на большее проявление недовольства, — магия крови, доступная восставшим, требовала немалых энергозатрат. Придется после боя восполнить потери от одного из оставшихся на биваке сопровождающих, хотя она рассчитывала сегодня ни из кого не пить. Нельзя поддаваться Жажде. Видать, не судьба. Восставшая закрыла глаза, сосредоточиваясь, и принялась за привычную работу.
Сознание расширилось, становясь слишком большим и легким для материального тела, переходя на иной уровень восприятия мира и пронизывающих его энергий. Сейчас Селеста казалась себе стоящей посреди густого серого тумана, единственными цветными пятнами в котором являлись ауры многочисленных живых существ. Черно-алая с зеленоватыми пятнами гнили костеройка сразу привлекала внимание, резко выделяясь на слабом зеленом фоне насекомых и растений. Немертвая потянулась к ней тонкими нитями ментальных щупов, поневоле вспоминая свои первые попытки в области контроля сознания. Как же мало она тогда умела… Простейший гипноз казался вершиной мастерства, а первый переход на сумеречное зрение едва не закончился сумасшествием. Разве могла она предположить, что когда-нибудь сумеет подчинять куцые умишки проклятых тварей и ставить их себе на службу? Или просто прикажет выползти на поверхность и замереть.
Неудача. Костеройка не желала покидать уютную нору и выходить на поверхность. В ее теле почти созрел очередной зародыш, поэтому нежить не хотела шевелиться, а просто ждала добычу. Селеста усилила нажим, вливая больше силы в призыв. Нежить занервничала, дернулась, но продолжала лежать на месте. Восставшая почувствовала, как нарастает копившееся с момента получения задания раздражение, и мысленно закричала, приказывая добыче прийти. От вложенной в зов энергии пространство всколыхнулось, принимая в себя выплеск щедро потраченной силы, однако цель была достигнута — костеройка медленно вылезла наверх, подставив уродливое тело звездному свету.
Селеста аккуратно, не позволяя дурному настроению повлиять на свои действия, принялась накладывать заклинание на тварь. Хотя слово «заклинание» в данном случае не совсем уместно — скорее речь идет о небольшом вмешательстве в тонкое тело, призванном лишить кого-то ориентации в пространстве и замедлить его движения. Сопротивлялась противница бешено. Мозгов у нее было маловато (точнее говоря, не имелось вовсе. Чем думала, исследователи так и не выяснили), зато хорошо развитый инстинкт совместно с жизненным опытом настойчиво советовали бежать и прятаться. Немертвая колдунья дважды набрасывала путы на разум костеройки, чтобы затем спокойно подойти и зарубить ее, но удачной оказалась только третья попытка, да и то частично. Полностью парализовать нежить не получилось, она шевелила лапками и порывалась вернуться к норе.
Не успела.
Едва вернувшись к обычному мировосприятию, привычно игнорируя легкий шок, Селеста прыгнула вперед. Смазанным движением, незаметным человеческому глазу, она покрыла отделявшее ее от добычи расстояние и принялась рубить, стараясь лишить нежить подвижности. С одного удара уничтожить костеройку невозможно, даже серебром. Зато можно отрубить конечности, вырезать ценные ингредиенты, идущие в городе в два веса золота, уколами в определенные точки приостановить регенерацию и только тогда закинуть тушу на приготовленный костер. Если не сжечь тело нежити полностью, она получит шанс на возрождение — пусть и в менее угрожающем облике.
Наконец, окончательно превратив противницу в истекающий густыми вонючими жидкостями обрубок, немертвая остановилась. Короткий и абсолютно не зрелищный, если смотреть со стороны, поединок совершенно истощил ее. В голове мелькнула мыслишка позвать слуг, чтобы те закончили мясницкую работу, но Селеста сразу отказалась от нее. Все-таки ядовитые испарения опасны для людей, да и подступающее безумие вдали от теплокровных проще контролировать. Магия отняла много сил, и голод многообещающе зашевелился где-то в глубине души, настойчиво намекая на возможность приступа.
Слуги, конечно, не станут возражать и спокойно подставят горло госпоже, но… Нельзя часто кормиться от одних и тех же людей. Наркоманы в свите ей ни к чему.
Из приготовленного заранее мешка появились фляги, немедленно подставленные под наиболее крупные раны, пузырьки для желчи, контейнеры под ценные органы. Добыча попалась знатная, что слегка примирило Селесту с доставленными неудобствами. Часть придется сдать — и алхимикам «пауков», и Академии нужны ингредиенты, зато оставшиеся в личном распоряжении продукты пойдут на изготовление драгоценных эликсиров или куда более полезных амулетов. Хастин будет счастлив. Нежить досталась старая, обильно кормившаяся не менее пятидесяти лет, такие теперь редко встречаются. В былые времена в считающихся обжитыми землях попадались куда более впечатляющие твари. Это сейчас усилиями многочисленных отрядов феодалов, армии, монашеских орденов, гвардейцев и прочих структур можно проехать государство из конца в конец и даже не подвергнуться особому риску. Служащие престолу восставшие тоже внесли посильную лепту в борьбу с Тьмой, о чем Селеста не уставала напоминать. Приятно, когда тебя считают полезной.
Если она права в своих предположениях, скоро услуги охотников на нежить и просто живущих мечом начнут требоваться чаще и чаще.
Постепенно тело костеройки перестало подергиваться, фляги и контейнеры наполнились до горла. Неподвижность твари не означала смерти — скорее процесс перехода на более низкий уровень существования. Немертвая оглядела дело рук своих, взглянула на небо. До рассвета еще три часа. Она сосредоточилась и призвала тех из своей свиты, кого не намеревалась брать в дальнейшую поездку. Вскоре послышался приглушенный стук копыт, рядом молчаливой укоряющей тенью возник Латам. Телохранитель пришел без спроса, как всегда.
— Госпожа?
— Я здесь, Витал.
Всадники подъехали поближе и спешились. Старший из ее смертных слуг, Витал служил ей уже три десятка лет, на него можно было положиться. Повинуясь легкому кивку и не задавая лишних вопросов, он приказал подчиненному паковать добычу. Второй охранник тем временем занимался остатками твари, обкладывая их деревом и поливая маслом.
— Трофеи передашь господину Хастину — пусть сам решает, что ему нужно, — отдавала последние приказания Селеста. — Если возникнут какие-то сложности, немедленно посылайте гонца в Барди. Из города я не уеду самое меньшее месяц. И… наклонись.
Многолетний контроль держал демона на крепкой привязи, но присутствие вблизи существ с теплой кровью отзывалось напряжением всего тела. Намек на боль, если не покормить вечно голодную ненасытную сущность. Все-таки сегодня она потратила слишком много сил. Человек послушно встал на одно колено, так, что его шея оказалась как раз на уровне губ миниатюрной восставшей, и откинул волосы в сторону. Его глаза предвкушающе блеснули. Селеста непроизвольно вводила своих доноров в легкий приятный транс, отчего многие стремились опять и опять получить подобный наркотику поцелуй и считали себя в какой-то степени благословленными Ночью. Впрочем, большинство слуг испытывало благоговение в присутствии всех восставших — даже среди тех, кто не считал нужным играть с сознанием.