— Я увидел объявление в окне, — сказал он.
— Знаю, знаю.
— И я подумал насчет комнаты.
— Милый мой, — сказала она, — для вас уже все готово.
У нее были пухлые розовые щеки и добрейшие голубые глаза.
— Я собирался в «Колокол и Дракон», — продолжал Билли, — но ваше объявление в окне меня остановило.
— Так входите же, — сказала она, — не стойте на холоде.
— А сколько вы берете?
— Пять шиллингов шесть пенсов за ночь, включая завтрак.
Это было фантастически дешево — меньше половины тех денег, с которыми он готов был расстаться.
— Если для вас это слишком дорого, — добавила она, — могу немного уступить. Я подаю яйца на завтрак. Яйца сейчас подорожали. Без яйца будет на шесть пенсов меньше.
— Спасибо, меня устраивает сумма, — ответил он. — Я с удовольствием остановлюсь у вас.
— Так я и думала. Входите же!
Она казалась ужасно милой — совсем как мамаша, приглашающая лучшего друга своего сына погостить на рождественские каникулы. Билли снял шляпу и переступил через порог.
— Повесьте ее здесь, — сказала она, — и позвольте помочь вам снять пальто.
Других пальто и шляп в прихожей не было. Зонтиков и тростей — тоже.
— Вот вы и скрасите мое одиночество, — улыбнувшись через плечо, сказала она, ведя его вверх по лестнице. — Не так уж часто постояльцы залетают в мое маленькое гнездышко.
«У старушки не все дома, — подумал Билли. Но за такую плату с чем не смиришься!»
— Странно, — вежливо заметил он, — казалось бы, желающие должны проходу вам не давать.
— Так-то оно так, милый мой, все это так. Но беда в том, что я— как бы это сказать? — чуть-чуть капризна и разборчива. Понимаете?
— Да-да.
— Но я всегда готова. Днем и ночью все в этом доме готово для приема достойного молодого джентльмена. И это такая радость, милый мой, такая огромная радость, когда открываешь дверь и видишь перед собой именно того, кто нужен.
Дойдя до середины лестницы, она остановилась, взявшись за перила, и обернулась к нему с улыбкой на бледных губах.
— Такого, как вы, — добавила она и своими голубыми глазами медленно прошлась по всей его фигуре, с головы до ног и обратно.
На площадке второго этажа она сказала:
— Этот этаж мой.
Они прошли еще один пролет:
— А этот — полностью ваш, — сказала она. — Вот ваша комната. Надеюсь, она вам понравится.
Включив свет у входа, она привела его в небольшую, но милую спальню.
— По утрам здесь все залито светом, мистер Перкинс. Ваше имя Перкинс, не так ли?
— Нет, — сказал он. — Уивер.
— Мистер Уивер. Замечательно. Я положила грелку в простыни, чтобы согреть их, мистер Уивер. Грелка — это такое удовольствие в чужой постели со свежими простынями! Согласны? Но если вы все же замерзнете, можете включить газ в любое время.
— Спасибо, — сказал Билли. — Большое спасибо.
Он заметил, что покрывало с кровати было снято, а простыни лежали аккуратно отвернутыми, в полной готовности для желающего ими воспользоваться.
— Какое счастье, что вы появились! — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — А то я уже начала волноваться.
— Ну, что вы! — бодро ответил Билли. — Не стоило беспокоиться.
Он положил свой чемодан на стул и стал его открывать.
— А как насчет ужина, милый мой? Вам удалось что-нибудь перехватить перед тем, как прийти сюда?
— Благодарю, я ни капли не голоден, — сказал он. — Пожалуй, я сразу же лягу. Завтра мне рано вставать и идти в контору.
— Ну что ж, ладно. Оставляю вас, устраивайтесь. Но не могли бы вы перед сном заглянуть в гостиную на первом этаже и расписаться в книге для гостей? Этого требует закон, а мы не будем нарушать законы в этом пункте, не так ли?
Она слегка помахала ему рукой на прощанье, быстро вышла из комнаты и закрыла дверь.
То обстоятельство, что хозяйка оказалась с приветом, ничуть не смутило Билли. В конце концов, она была не только безобидной — что было ясно с первого взгляда — но и несомненно доброй, великодушной женщиной.
Возможно, — мелькнула у него догадка, — она потеряла сына на войне или что-нибудь в этом духе, и не смогла этого пережить.
Итак, через несколько минут, распаковав чемодан и вымыв руки, он сбежал по лестнице на первый этаж и вошел в гостиную. Хозяйки не было, но в камине пылал огонь, и перед ним все так же спала миниатюрная такса. В комнате было удивительно тепло и уютно. «Повезло мне, — подумал он, потирая руки. — Так все удачно устроилось».
Он обнаружил гостевую книгу, лежавшую открытой на рояле, достал ручку и написал свое имя и адрес. Кроме его собственной, в книге значились только две записи и, как всякий новый постоялец, он не преминул с ними ознакомиться. Первым был Кристофер Малхолланд из Кардиффа; вторым — Грегори У. Темпл из Бристоля.