А призрак древний словно тень
Рада в панике прижала ладошку ко рту: «Так вот почему Варин дверь не открыл?»
Поздно вечером фрейлина проскользнула по боковым коридорам старой крепости к покоям юного барона; сжала кулачёк в темноте коридора и на всякий случай обернулась: пригляделась к дрожащему свету факелов в конце тёмного коридора, — Не следит ли кто? — тихонько стукнула в дверь. Сердце Рады колотилось как у мышки перед первой в жизни головкой ароматного сыра: и радостно, и страшно, и душа трепещет в предвкушении встречи. Стук-стук-стук, сейчас откроет, стук-стук, но дубовая дверь не шелохнулась. «Вот хитрец, потомить решил? — улыбнулась про себя фрейлина, — а шагов за дверью не слышно». Прижалась к двери насколько позволило пышное платье, приложила ухо — тихо: ни шёпота, ни скрипа пера, ни хрипов. Стук-стук. «Ну же. И это называется мужчина? — вздохнула про себя Рада, — бежишь к нему, торопишься, от стражников по углам таишься, а он даже записки не прислал, что не ждёт».
Рада уже почти обиделась, когда по коридору разнёсся неровный шаркающий гул шагов. Свет факелов в конце коридора стал ярче, и юная фрейлина на цыпочках торопливо отошла в тень, заметалась: с другой стороны за поворотом обычно тоже стража стоит, нельзя туда. Впереди топот сапог — деваться некуда! Только темнота и спасает на извилистом пути в лабиринтах старой крепости. «А вдруг заметят? — мелькнула ужасная мысль. — Фрейлина ночью на северной половине! Это же позор на голову её величества!» Рада почувствовала, как румянец предвкушения на щеках сменяет пунцовый жар стыда. Отбежала подальше от двери, метнулась к тёмному окну, влезла в его арку, прижалась к решётке и замерла, только руки старательно прижимают серебрящийся в свете звёзд расшитый подол, да чёрные волосы сплетаются с кружевными тенями деревьев.
Из-за поворота показались плечистые фигуры королевской стражи. Трое: в кольчугах, с пиками — будто в бой собрались. Выхваченные светом факелов во тьме они навели на фрейлину такой ужас, что Рада прикусила пальцы, чтоб случайно не пискнуть. Белая как простыня на ложе её величества, она не отрывала огромные от ужаса глаза от приближающейся стражи; следила и молилась, чтобы они ушли. Уши прочь! Прочь! Факелы в руках стражи в дальнем конце коридора осветили одну дверь, другую, приблизились… и прыгающий свет замер у покоев Варина.
— Допрыгался баронёнок, — хмыкнул верзила. Вынул из поясного кошеля ключ и вставил в замочную скважину. В тишине коридора раздался щелчок, и Рада вздрогнула: дверь распахнулась в темноту. Фрейлина спохватилась: «Его нет? А ведь должна была быть дивная ночь. Он должен был ждать!.. Зачем он страже?»
Старший стражник сунул нос в черноту, ощупал покои Варина факелом, и по тёмному коридору разнеслось ворчливое эхо:
— Ты туда, ты туда. Ищем.
Стража исчезла в покоях Варина, а Рада выскользнула из теней в арке окна. Мышкой прошмыгнула мимо открытой двери и, подхватив подол, припустила прочь. Прочь! Но предчувствие и любопытство… Рада не была бы фрейлиной, если бы не попыталась узнать, что случилось. Любопытство и пронырливость фрейлин её величества воспето во многих легендах. И не такие тайны выведывались для госпожи в обход короля, и не такие слухи собирались втайне от всех для мастера королевской стражи, поэтому на заре бледная, не выспавшаяся Рада вошла в покои её величества и осмелилась склониться над укрытым балдахином ложем, шепнула:
— Ваше величество.
Фрейлина всмотрелась в безмятежное лицо королевы: на зов глаза́ Зорицы не открылись, даже ладошка у щеки в светлых прядях её величества не вздрогнула. А ведь королева обычно спит чутко.
— Ваше величество, беда.
Зорица пошевелилась под тонким расшитым цветами одеялом, и улыбка пробежала по её сонному лицу, но глаза Зорица не открыла.
— Беда, ваше величество.
Рада осмелилась прикоснуться к показавшемуся из-под одеяла плечу, и королева вздрогнула, улыбнулась:
— Милая Ра-ада, я такой сон ви-идела.
— Ваше вел…
— Мо-оре… што-орм… — Зорица потянулась на мягких перинах и сонно мурлыкнула, — звё-о-озды-ы.
— Беда, ваше величество.
Глаза распахнулись. Королева вгляделась в бледное лицо фрейлины и резко села. Прикрыла нагое тело одеялом. Потребовала:
— Что?.. Нападение? Мелы в городе? Что?