Стражник от неожиданного напора фрейлины хлопнул ртом, а девушка прикрикнула:
— Живо-живо! Передай, её светлость Рада велела… А ты помоги.
Второй стражник помог фрейлине поднять старика герцога и проводить по коридору до покоев её величества.
Когда шаги перестали отдавать тупой болью в сердце, а дряхлое тело умостилось в мягком кресле, Ойкуно собрала все оставшиеся силы и ринулась из тела прочь. Вон! На волю! Главное, не умереть в нём! Рядом молодое тело!
А Рада раздала распоряжения помощницам и присела на пуф рядом с креслом, подумала: «Бедный старик. Ногти скребут по подлокотникам; из-под сжатых, дрожащих век слёзы, губы посинели… Быстрей бы медикус прихромал!»
— Как он, Рада? — шепнуло из-за спины, и фрейлина вскочила, присела в книксен, шепнула:
— Ваше величество?
За мгновение Рада привычно пробежала внимательным взглядом по лазурному расшитому золотом платью, яшме в золоте на бархате кожи, по тонкой шее её величества, по серьгам, непривычно бледноватому серьёзному лицу королевы, и только после заметила в её руках крошечный флакончик необычного цвета. Как-то королева сказала, что этот цвет в Мории называют ультрамарин — у морийцев, вообще, есть странные названия. Этот флакончик редко появляется из запертого сундука. Иногда королева добавляет из него капельку ароматной жидкости ультрамаринового цвета в отвар. Очень редко. А сейчас он зачем?
— Зорица, полкубка тёплого яблочного вина.
И только теперь Рада обратила внимание на юную белокурую баронессу. Зорица за спиной королевы кивнула и поспешила в соседнюю комнату, а королева нервным жестом показала старшей фрейлине — садись. Рада опустилась на пуф…
… «Проклятое Пламя!!!» — Ойкуно вцепилась в подлокотники. Боль! Мир перед глазами старика кружится, а дряхлое тело не отпускает, и сил нет больше это терпеть! Ойкуно бросила тщетные попытки покинуть тело и решила накопить побольше сил. Совсем не хочется пережить смерть бурдюка будучи в нем. Опыт в тёмной пещере в запечатанном гробу уже был, и Ойкуно вовсе не собирается ещё раз гнить в могиле без доступа к Источнику до полного разложения бурдюка. Проклятое Пламя!..
Воран трясущейся рукой схватился за сердце, а королева пропела:
— Как вы, ваше сиятельство?
— Ещё на этом?.. — попытался отшутиться бледный старик.
— На этом, ваше сиятельство, — кивнула королева. Через силу улыбнулась герцогу и прикрикнула: — Зорица, сколько можно ждать? Быстрей!
Рада обернулась на стук каблучков: Зорица торопливым шагом подошла к королеве и протянула медный кубок, а её величество покачала головой:
— Я же сказала половину.
— Я сейчас…
— Стой. Некогда.
Зорица подняла глаза на королеву, а та приказала:
— Отпей половину, быстро-быстро. Живей.
Белокурая фрейлина зарумянилась, но подчинилась. Наполовину опустошила кубок и протянула королеве.
Её величество собственноручно ногтями подцепила крошечную деревянную пробку ультрамаринового флакончика и капнула в бокал одну каплю. Распорядилась:
— Рада, милая, его сиятельство должен выпить это до капли.
Рада приняла бокал из напряжённых рук королевы — подивилась её выдержке: принц в палатах откровений, что с сувереном не знает никто, а королева только чуть поджимает губы и пальцы холодные. Протягивая бокал к губам старика, Рада решила, что она бы на месте королевы так не смогла — уже бы неслась в подвалы освобождать сына…
…Ойкуно принюхалась к синевато-каштановой жидкости с терпкими пряными ароматами и пригубила вино — закашлялась, а фрейлина поддержала голову старика, помогла осушить бокал. Глоток. Ещё глоток.
От дверей послышался шёпот младшей фрейлины:
— Медикус в покоях короля, ваше величество.
— У Яромира?.. — встрепенулась королева, — Рада, ты что-нибудь знаешь?
Рада передала пустой кубок Зорице и покачала головой, а королева всплеснула руками:
— Боги, он жив?.. Я… я должна… — её величество загнанной ланью метнулась к двери, но взяла себя в руки. Рада увидела, как кулаки королевы сжались, и ногти впились в ладони. Её величество выдохнула, подошла к герцогу и, молча, указала пальцем на стул в углу. Зорица поспешила его подать, придвинула под опускающуюся королеву, а та всмотрелась в розовеющее старческое лицо. Рада даже позавидовала выдержке её величества: «Что с мужем? Жив ли ещё сын? Переживёт ли сама королева день?» — фрейлина очень не хотела сейчас оказаться на её месте. Смута в Айраверте может перерасти в дикий кошмар. Уже четверть века короли не умирали — Айраверт жил спокойно. А теперь король что? Ранен? Мёртв? Зачем медикус в его покоях?