Выбрать главу

Мира скрыла лицо в медных локонах, прикрыла его ладонями, а принцесса повторила:

— Кто ты?

— Оиери.

— Мира жива?

— Да, — всхлипнуло из-под ладоней.

Принцесса опустилась на камни, отвела ладони от мокрого от слёз лица Миры и попросила:

— Оиери, помоги нам остановить свою госпожу.

— Она ушла!!! — со жгучей обидой выкрикнула Оиери в лицо принцессе, — Ушла!!! Она меня бр-р-росила! — от обиды и горя Оиери тело Миры затрясло в безмолвном плаче. Оиери утёрла слёзы и с ненавистью уставилась на принцессу, всхлипнула:

— Она бросила меня! Бросила, будьте вы все прокляты. Что я вам сделала? Я даже жизни забирала только у тех, на кого ты мне указывала. Вы – еда! Что я, виновата? Сколько одиноких путников от разбойников спасла в Тихой долине? Я домой хочу. Это…

— Оиери…

— Это вы госпожу, меня и Шарца сюда втащили. Вы! В бурдюки запихнули…

— Оиери…

— А теперь попрекаете? Я… Я домой хочу, в родной Мир…

— Нет! — прогудела пещера.

— Подожди, Добромир… Оиери?

Мира вскинула голову:

— Что?

— Она не ушла.

— Кто?

— Твоя госпожа.

— Ойкуно?.. Она меня здесь бросила. И Шарца бросила…

— Ойкуно? — прорычал Добромир.

А Мира отмахнулась от призрака, крикнула:

— Тогда почему она молчит? Почему она на зов не откликается, а? Ну?

Добромир загудел:

— Ойкуно?.. Ты говоришь о третьем всполохе властелина Огня.

Мира обречённо кивнула.

— Кто это? — вскинулась Вестариана.

Добромир покачал головой:

— Лучше б нас мелы тогда порубили. Вам пора, Вес. Будьте очень осторожны.

— Лучше убей, — Мира поднялась и шагнула навстречу призраку, — лучше погаси моё Пламя так, как хотел. Я не могу служить сразу двум госпожам. Не хочу быть едой: не хочу, чтобы эта девчонка, Мира, снова сосала из меня силы, пока я сплю, а ведь принцесса снова наденет на меня тот ошейник, так? — Мира обернулась к принцессе и потребовала, — так?

— Не надену, — Вестариана встала и протянула руку, — даю слово, идём.

Добромир зло улыбнулся в заплаканное лицо девицы — губы Миры сами собой прошептали: «Да, госпожа», — Оиери сквозь мрак пещеры поплелась следом за Вестарианой, а в душе её схлестнулись клятва верности Ойкуно и воля стража. Тело пробрал озноб такой силы, что Оиери обняла себя за плечи, чтобы унять дрожь.

А где-то над отражениями башен в водах предполуденной Долгары в покоях королевы её величество выслушала верного Мариуса и на мгновение закусила палец сжатого кулачка. Спросила Ворана:

— Заговор и нападение на короля — как-то это не похоже на правду. Герцог, вы можете что-то добавить?

Воран помотал головой, закашлялся, и королева спохватилась:

— Герцог, вам определённо надо попить.

Мариус вскинул брови и озадаченно покосился на её величество, а королева распорядилась:

— Зорица за мной, — в сопровождении бледной, пошатывающейся от ужаса и вина фрейлины королева вышла в другие комнаты. Миновала две двери, лично прикрыла каждую, и обернулась к фрейлине. Спросила:

— Нравится будущий муж?

Зорица сползла вдоль стены на колени, прошептала:

— Смилуйтесь, госпожа.

— Разве тебе было рядом со мной плохо?

Зорица отчаянно замотала головой, и королева сменила гнев на милость:

— Надеюсь, поняла, что твой веер предназначен не принцу?

Зорица кивнула.

— А чтобы искупить свой проступок…

Фрейлина округлила глаза и королева отмахнулась:

— Бо-оги, ты думала, я не узнаю о тебе и Креславе?

Зорица покраснела под пепельными прядями, а королева посетовала:

— Этот Воран — сущий куадарец: везде нос суёт, всё знает. Нашёптывает мужу. Поэтому…

— Смилуйтесь, госпожа.

— Поэтому, — насупилась королева, — поэтому… пока герцог Трёх гор не выздоровеет будешь прислуживать ему. И чтоб от него ни на шаг. Ясно?