Под взглядом барона Мира совсем засмущалась, сверкнула взглядом из-под волос и умолкла, а Севериан отлип от стены напротив стола суверена и вгляделся в спрятавшееся в медных волосах виноватое лицо — вроде не врёт девица, — спросил:
— Так, как мне узнать, в ком сейчас эта Ойкуно?
— Никак, маи реир.
— В навозе утоплю, — озадаченно пригрозил Яромир, а Мира печально ответила:
— Ваше величество, если Всполох не откликнется на зов или сама не позовёт, то ни я ни Оиери не почувствуем её.
Яромир и принцесса переглянулись.
Мастер королевской стражи тяжело вздохнул, потёр переносицу, и устало спросил:
— Так как мне её искать?
Мира в ответ пожала плечами, а король отшатнулся от девицы с рыком: «Оглоблей!» — не привык его величество правитель Айрата Яромир третий Дикий, что смущённая стеснительная девица может вот так запросто прикрыть глаза, тряхнуть волосами, отправляя их за спину, и вскинуть мягкий, уверенный взгляд. Мира улыбнулась перекошенной гневом физиономии короля и медленно перевела взгляд на барона. Севериан встретил его спокойно — чего бояться мирной девицы, которая до сих пор не совершила на его памяти ни одного дурного поступка… хотя нет — мела на перевале воскресила… Севериан грустно улыбнулся в ответ на скромную улыбку, и Оиери заговорила:
— Помните наше путешествие по городу к Перепутице в тот день, когда мы расстались с купцом?
— Так.
— Вы ведь обратили внимание на торговцев?
Король подбоченился и потребовал:
— Каких ещё торговцев?
А Оиери спросила барона:
— Вам ничего странным не показалось?
Севериан прикрыл глаза и постарался припомнить: как попрощался с Тарликаем, как вместе с Мирой и Вестарианой ехал через город и… Ми-ира-а… Да, тётушка?.. и толпа вокруг перестаёт так бойко шуметь, крики зазывал становятся тише…
Севериана осенило:
— Эмоции. Ну, конечно! Эмоции!
Яромир собрал свой кулак в большую дыню и посмотрел на барона в глубокой задумчивости, потряс кулаком перед его носом, прорычал:
— Хочешь эмоцию, барон?.. Что за чушь?!
Севериан задумался, спросил:
— Оиери, вы хотите сказать, что нужно искать людей, которые ведут себя неординарно?
— Не орди что? — удивилась Оиери.
— Необычно?
Девица кивнула, со знанием дела поделилась:
— Еда отдаёт эмоции только через их ощущение, — а суверен взвыл:
— ЕДА?!
— Ваше величество ест коров? — улыбнулась Оиери.
— Их мясо!
— Должны ли коровы за это вас ненавидеть?
— Что?! Барон, — взъерепенился Яромир, — у нас на конюшем дворе розги есть?
Севериан покачал головой, спросил:
— А Мирославу-то пороть за что?
— Да что ж за день-то! Чтоб меня соплячка с коровой ровняла, а я терпел, — Яромир ткнул пальцем в мастера королевской стражи, рыкнул: — Это дикость, барон. Это не уважение к короне. Это… — Яромир сгрёб мастера за грудки и потребовал: — Найди мне эту гадину.
В сгустившейся ненавистью тишине Вестариана и Мира переглянулись, а король крякнул с досады и отпустил котту барона. Потребовал:
— Найди мне эту гадину, — и отвернулся к распахнутому окну.
В наступившей тишине Севериан собрался с мыслями, устало потёр переносицу, умостил зад на дубовую столешницу самого главного во всём Айрате стола и тихо спросил:
— Хорошо, Оиери, допустим, я нашёл такого человека…
— А я не говорила, что это может быть только человек.
— Твою ж оглоблей, — проворчало в бороду у окна.