Выбрать главу

— А где она должна быть сделана?

— Кто-о, ваша светлость?

— За-апись?

Палец Фарумира задумчиво уполз на пустые строчки фолианта, а сам мастер так и остался в созерцании полуприкрытых кружевами прелестей баронессы.

Везалия шепнула:

— Так дава-айте попра-авим это недоразуме-ение?

— Дава-айте, — задумчиво мурлыкнул Фарумир и его газа подёрнула мечтательная поволока, а Везалия подхватила перо, макнула в чернильницу и, повернув увесистый том к себе, надписала дату смерти в нужной графе у имени мужа. Ласково пропела полушёпотом:

— Теперь, мне кажется, мы договори-имся?

Фарумир кивнул и в предвкушении уставился на очаровательную баронессу.

И чувства сердце рвут в куски,

И чувства сердце рвут в куски,

 

Палата откровений заскрипела раскатистым эхом несмазанного колеса.

— У-у-ужи-ин, — тоскливо раскатилось от ступеней у входа, и Креслав сморщился: в соседних клетях зашевелились. Принц обернулся на ворчание со ступеней, а мастер заплечных дел принюхался и вразвалочку побрёл навстречу долгожданным гостям: помог горбуну стащить по ступеням тачку с прикрытым крышкой котлом. Окинул суровым взглядом босоногого парнишку с деревянным ведром с водой и стопкой мисок, а паренёк бодро прошлёпал по ступеням вниз, споткнулся и из ведра плеснуло.

— Недотёпа, — добродушно хмыкнул Жмыда, — что ж ты лужи разводишь, незвирг, не котёнок же, — сморщился от прелых миазмов недоваренной каши.

Горбун шикнул на паренька, тот поставил ведро в лужу, ухватился за потёртые годами работы деревянные ручки тачки, и мрак подвала заскрипел её несмазанным колесом.

Жмыда усмехнулся:

— Ну ты даёшь старик, тебе что его, смазать? Или на кухне сала жалко? Всех мышей мне распугаешь. Хорошо, хоть малец у тебя немой.

Горбун в ответ только хмыкнул в свои нависшие на лицо длинные сальные патлы, подхватил из тачки ароматно пахнущий тряпичный узелок и протянул его Жмыде, а паренёк вжал голову в плечи, вцепился в ручки тачки и поспешил овевать миазмами тьму к началу ряда клетей.

Жмыда жадно принюхался к узелку — сглотнул слюну: мясо по Этарийски и сало. Пальцы Жмыды нащупали в узелке краюху мягкого хлеба… От праведного труда и нервов у мастера заплечных дел даже лысина вспотела, желудок заурчал…

— Ужин, — усмехнулся горбун.

Жмыда кивнул, широким жестом пригласил горбуна к единственному на весь мрачный подвал столу. А принц всё это время пытается разглядеть паренька: невзрачный, худой, в некрашеных рубахе и штанах, он подкатил тачку к теряющемуся в темноте ряду клетей, убежал к ступеням и вернулся с ведром воды и с мисками.

— Факел возьми! — прикрикнул Жмыда на паренька, пожаловался горбуну: — Вот же недалёкий.

Паренёк послушно сбегал за факелом, пристроил его в специально приспособленной петле на тачке и уставился в черноту первой клети.

— Чё таращишся, — рыкнуло басом из темноты, — жрать давай.

Паренёк снял с котла горячую крышку, затряс обожженными пальцами и зачерпнул миской жижу. Молча протянул миску во тьму.

— Опять эта дрянь? — плюнула тьма, а другой голос прохрипел:

— Не хочешь жрать, дай мне, — но тьма в ответ плюнула и швырнула миску в мальца, пробасила:

— Слышь, сопляк, нормальную жратву тащи. Подыхать надо с удовольствием.

Жмыда обернулся на ругань, покачал головой, видя, как паренёк стряхивает с рубахи попахивающее прелым овсом варево и прикрикнул:

— Не хотят? Иди к следующим!

— Эй, мальчик, — прохрипел второй голос из клети, — я-то хочу.

— Нормальную жратву неси малец.

— Я шкажал к шледующим, — выдавил Жмыда, зубами развязывая узел на тряпице — от запахов горячего мяса на углях по Этарийски и свежего сала желудок мастера начало сводить, поэтому Жмыда отвернулся к столу от миазмов воняющей похлёбки и сосредоточился на вредном узле.

Эхо ворчания Жмыды утихло, паренёк робко стрельнул глазами на горбуна — не смотрит ли? — зачерпнул миской варево и протянул навстречу изъеденными язвами рукам из клети, подхватил тачку и заспешил к следующей клети. Ни Жмыде, ни крысам до паренька нет дела, знай себе работай: клеть, котелок, похлёбка, клеть, котелок, оскорбление, каша в лицо… только принц следит как неприметный паренёк с мокрой от прелого варева рубахой тихо, неспешно, молча передавая миски, приближается к его клети. Не припрятан ли у мальца в рукаве нож для горла взбунтовавшегося наследника?