Паренёк протянул миску и на его вопросительный взгляд Креслав качнул головой. Паренёк посмотрел за спину принца и из мрака протянул руки Варин. Миска перекочевала к нему, а неприметный немой мальчик бесцветно шепнул:
— Мастер королевской стражи передаёт привет.
— Неужели? — шепнул принц, пока паренёк молча протягивал похлёбку Карусту.
— Мастера заботит будущее Айрата, — шепнул паренёк.
Принц неторопливо кивнул, а Каруст принюхался к похлёбке, скривился и подвал зазвенел рухнувшей на пол миской у самого колеса тачки.
— Какая гадость, — скривился Каруст, — как ты смеешь предлагать это мне? Мне!
Мальчик молча пожал плечами. Провёл пальцем по губам, показывая, что он немой, и Каруст побагровел, а неприметный паренёк заспешил к следующей клети. Ни мастер Жмыда, ни горбун не догадались, что этот недалёкий «немой» парнишка напряжённо вслушивается в каждое слово таящего во тьме эха их разговора…
Жмыда откусил сочный кусок мяса и промычал:
— Фто-фто? Хто?
— Тарликай, — усмехнулся горбун. — Куадарские специи всего-то по весу золота отмерил. Нет, представляешь? Считай, задаром отдал, — горбун приложил ладонь ко рту и доверительно шепнул Жмыде на ухо: — И такой отрез ткани в знак дружбы…
— Хо-офо, это хо-офо, — закивал Жмыда с набитым ртом.
— Вот и я о том же… — горбун покосился на приближающийся скрип и шепнул: — Ну, мне пора. Бывай.
— Умгу, умгу, — закивал Жмыда, подумал: «и чего это купец такой щедрый в этот раз? Не уж-то Яромир Дикий так допёк Вилигарда?», — а горбун и недалёкий немой парнишка заспешили прочь из палат откровений.
Жмыда с удовольствием доел мясо, схватился за сало с хлебом, как вдруг раскатистый срывающийся на визг бас из дальней клети заставил поперхнуться:
— Вутравили, незвирги! Вутрави-или-и-и!
Жмыда выплюнул та́ящий во рту кусок, затравлено огляделся в привычной тьме и поспешил на вопль, гаркнул во мрак:
— Ты что несёшь! Тебе король еды миловал, а ты…
— Видал я таку жратву! — взвыла тьма, — Вутрави-или-и!!!
Жмыда во все пятки припустил на вопли, а сзади заохало:
— Пузо жжёт…
Креслав обернулся к сучащему ногами по сену Варину: молодой барон всё-таки отважился глотнуть из воняющей прелым овсом миски. Неужели отравился списанным из хранилищ стражи дорог трехлетним прелым овсом?
Варин жалобно заскулил, а отказавшийся от еды Каруст плюнул в сено, скривился, зашипел:
— Отравили незвирги. Прям в котёл яду подсыпали.
— Для меня еду пробуют, — покачал головой принц, трогая лоб хрипящего Варина.
— Пробуют, не пробуют… Здесь? — Каруст плюнул на сено, наткнулся на суровый взгляд принца и пожал плечами, — может и не попробовали? А может яд после подсыпали?
— Незверги-и!!! — задрожала отчаянным воем тьма.
Жмыда плюнул на скорчившегося босяка на голых камнях клети и припустил к принцу. Мысль, что его высочество тоже отравился, повергла мастера заплечных дел в такую панику, что тьма сорвалась на фальцет его отчаянным воплем: — Незвирги!!!
А в другой части старой крепости Рада спешит по верхней крытой галерее в гостевые покои. Мимо мелькают залитые алыми водопадами закатного зарева арки окон, черепичные и медные крыши города проступают тенями, внизу стража чеканит шаг по крепостной стене, и сердце старшей фрейлины колотится так торопливо, будто готово вот-вот выпрыгнуть из груди: «На королеву напали, и где… где она была?» — что ответить Его Величеству, если узнает и спросит? А он спросит! Он так спросит! Сквозь мелькающие в череде окон алые полосы заката перед карим взглядом фрейлины проступили воспоминания палаты откровений: «Ваше платье, ваше величество… Ничего не случилось… Будьте аккуратней с вином… мне надо переодеться». Королева была в палате откровений, вот где! Где это видано?! Яромир третий за такое на северный перевал сошлёт прислужницей солдатне!.. Лучше язык себе откусить, чем рассказать королю про такое!