— То есть его не похитили? Или это… эта… Как её? Демоница? Не… Ни при чём?
Севериан начал загибать пальцы:
— Воран исчез, это раз. Два: в гостевых покоях, где отдыхал герцог, найден труп старшей фрейлины; в-третьих…
— Что с Зорицей? — выпалил Яромир. Слова «труп старшей фрейлины» навеяли нехорошие мысли, — что молчишь, барон? Что с Зорицей?!
— С которой, ваше величество?
— С женой! Чего молчишь?.. ГОВОРИ УЖЕ!!!
Севериан развёл руками:
— Зорица передала, что её величество в полном здравии, ваше величество.
— Ты что несёшь? Как это она сама о себе… тьфу ты… фрейлина?
Севериан кивнул.
И король рыкнул:
— Она сказала, что Ворана похитили; ты говоришь, что он сам ушёл и, что он исчез, так?
Барон кивнул, и суверен потребовал:
— Что там у тебя в-третьих? — сверкнул недовольным взглядом, но мастер королевской стражи спокойно выдержал взгляд короля, ответил:
— Паланкин герцога Трёх гор найдет в Змеином переулке.
— И?
— Паланкин нашла служанка из дома барона…
— Уволь от подробностей. Что с герцогом?
— В паланкине его нет, ваше величество. В собственный дом он не пришёл.
— Что значит не пришёл? Кто посмел похитить?
— Возможно, ему просто стало плохо, ваше величество, — развёл руками Севериан, — герцог — пожилой. Мог просто потерять сознание. Мы ищем. Напавших на паланкин тоже.
— Ищет он, — король отвернулся к окну, и его жирные пальцы забарабанили по подоконнику, — ищет он… Что мне с сыном делать?
— Если позволите, не вижу проблемы, ваше величество.
— Если позволю? — зарычал король — подскочил к Севериану, навис сверху, и барон спокойно взглянул на огромные кулаки, в которые его величество сгрёб рубаху вассала.
Яромир зарычал:
— Не видишь? Он меня предал. Мой сы-ын.
— Защищал честь семьи.
— Он на меня напал.
— Разве?
Король поперхнулся:
— Ты что несёшь, барон?
— Разве ваше величество не помнит, как героически принц Креслав помог раскрыть заговор против вашего величества и защитить ваше величество от заговорщиков?
Огромные кулаки короля разжались.
— Что ты несёшь?
— Заговор, — вкрадчиво повторил Севериан, — с целью свержения короля.
— И за что ж я его в темницу упёк? А?
Севериан скромно улыбнулся.
Король зарычал…
…А на Торговой площади Тарликай пришёл в себя в своей спальне: сквозь блаженно сомкнутые веки пробился косой тёплый лучик, щёку защекотали прикосновения чужих волос. Тарликай потянулся на жёсткой постели, разогнал приятную усталость мышц и открыл глаза. Сдвинул со своего лица смоляные волосы девицы, подхватил локон пальцами, поднёс к своему лицу, и перед глазами в косых лучах засверкала длинная прядь. Тарликай удивился: «У айраток смоляные волосы редкость. Кого ночью помощник из Блудного переулка привёл?»
Купец уставился в белёный потолок: «Не ночь», — нащупал девичью попку — довольно пошлёпал, и повернул голову: присмотрелся к загорелому плечику девицы. Приподнял голову над копной смоляных волос… и обомлел.
— Зулика?
Эти небесные очертания лица, тонкая шея, талия…
Тарликай отдёрнул ладонь от ягодиц девицы, а Зулика причмокнула во сне. Тарликай в ужасе выпрыгнул из постели, запаниковал: «Как же теперь… что же теперь писать в купчей?» И в панике залюбовался рабыней. Но как? Как она здесь оказалась?
— Не помню, — в ужасе простонал Тарликай на куадарском. — Ничего не помню. Как? Я же не пью.
Другого объяснения беспамятства у купца не нашлось, а Зулика во сне обняла тёплую подушку.
Купец сжал кулаки от обиды — он так хранил этот товар, так хранил, а теперь? Девица в три раза на рынке подешевела. Тарликай застонал. Продавать такую умницу и прелестницу теперь…
В душе Тарликая в кровь схлестнулись купец и влюблённый мужчина, упивающийся другими девицами, только бы загасить в себе жажду той, что сейчас спит в его постели.