— А вот теперь поговорим, мастер.
— Да что вы себе…
— Сядь.
— Я буду жалова…
— Сядь, а то жаловаться будешь создателю.
Фарумир трясущейся рукой придвинул свой стул к изгаженному кровью столу и сел, словно на угли: «Это же надо: стражники, собаки, ворвались, изгадили пыльными сапогами весь пол! Не какой-нибудь — куадарскую наборную мозаику!»
Фарумир выловил из кармана платочек, прижал его к разбитому носу, а незнакомец протянул маленький свёрток бумаги. Потребовал:
— Что это значит?
Фарумир скривился от боли. Боязливо потянулся за свёртком, и под суровым взглядом незнакомца развернул.
«Начальствующему. Подтвердите смерть его светлости Стояра, барона Семи холмов»
«Мастер Фарумир. Геральдическая палата»
Фарумир в ужасе поднял взгляд на сурового незнакомца, проблеял:
— Ты кто?
— Начальствующий.
— А его светлость барон Стояр?
Серые глаза начальствующего похолодели:
— Не подтвержу.
— Так этого же не может быть, — осторожно покачал головой Фарумир, прогундосил сквозь платок: — Записано же, что Стояр, барон Семи холмов, упокоился. Он мёртв. От вас нужна только подтверждающая бумага, ваше-е-е…
— Светлость. Где-е записано-о?
Фарумир выпрямился под ледяным взглядом гостя и гордо ответил:
— В «Истории благородных домов королевства Айрат»
— Покажи.
— Да как вы смеете! — Фарумир даже привстал от такой наглости, а нос отдал болью; но свирепеющий начальствующий потянулся к мечу и мастер со всех ног бросился к шкафу. Схватил нужный том, бережно уложил на стол перед незнакомцем, и Стояр без интереса уставился на переплёт тёмно-коричневой кожи, пожал плечами:
— И почему я мёртв?
Фарумир сглотнул, пискнул:
— Ваша светлость?
Взгляд Стояра поледенел так, что Фарумир забыл о ноющем носе, пискнул:
— Вы же мертвы-ы.
— Где… это… написано?
Фарумир в ужасе перелистал том, ткнул трясущимся пальцем в нужную строчку:
— В.во-от.
— Исправь.
Это короткое слово погрузило кабинет в тишину, которой ещё не знала геральдическая палата. «Исправь» — никто и никогда такого не делал. На это нет протоколов, инструкции отсутствуют, а за самоуправство Яромир Дикий голову с плеч снимет! Фарумир сглотнул и затараторил:
— Ваша светлость, доблесть и свет вашего ума позволяют мне надеяться, что вы поимеете… а-а-а… поймёте мою несостоятельность исправить сию запись в свете…
Кулак Стояра саданул по столу — Фарумир отскочил, в отчаянии пискнул фальцетом:
— Даже королевский суд не властен над смертью!
Перекошенное гневом лицо Стояра скривилось в улыбке:
— Спорим?
— Это невозможно, ваша светлость! Здесь написано, что вы мертвы и это исправить ни в коем разе нельзя!
Барон убрал ладонь от меча, бросил в пустоту:
— Чеслав, что ты там ночью говорил о розгах?
Фарумир отбежал за стул, ужаснулся:
— Как можно вывести чернила розгами?! — и затрясся под ледяным взглядом Стояра, а барон процедил:
— Он сейчас принесёт розги… я воскресну… и ты задницей почувствуешь, как порка выводит чернила.
Фарумир вжался в стекло окна, завопил:
— Вы не посмеете!
Барон молча махнул десятке. Фарумир заметался по кабинету от незнакомцев в пыльных кольчугах.
…А в старой крепости в покоях Креслава Мира без интереса провела пальчиком по новенькому переплёту книги «Фехтование на мечах». Небрежно брошенная на подоконник, книга сиротливо прижалась к свинцовому переплёту окна. Мира провела подушечками пальцев по тёплой от солнечных лучей обложке, бережно — словно живого котёнка — взяла книгу в руки и распахнула. Глаза побежали по строчкам, рисункам мечей, гравюрам мечников… Вот чем увлекается принц…
— Мирослава?
Мира обернулась на голос Севериана.