Тихое «Ваша светлость» робко разнеслось по покоям, и Севериан молча обругал себя — вспомнил, как Мира кружилась в зале крепости в Тихой долине и её: «Здесь все зовут меня Мира. Все» — весёлыми колокольчиками звенело в воздухе старой крепости. А теперь?
Робкая улыбка Миры исчезла, её пальцы непроизвольно смяли воздух у шеи, где был амулет, а Севериан поклонился:
— Вы превосходно выглядите, Мирослава.
Мира потупилась: платье струящейся ткани цвета ночного неба — подарок Тарликая, серебряные браслеты-змейки на запястьях — подарок барона…
Мира печально вздохнула и подняла взгляд:
— Вы правда её любите?
— Кого? — не понял Севериан.
Мира сосредоточилась и Севериан внутренним взором увидел Адалию, выглядывающую из-за его плеча в двери чёрного хода в садик. Кивнул.
— Я… — Мира отвернулась, прижала книгу к груди и укуталась в медные локоны, шепнула: — Я только надеялась…
Севериан подошёл к окну, встал рядом и Мира услышала:
— Я не хочу Вас обманывать. Мы с герцогиней сыграем свадьбу, так скоро, как только позволят приличия.
Мира вскинула взгляд, нашла спокойные серые глаза мужчины.
— Мирослава, я не хочу давать ложных надежд.
Мира робко улыбнулась, кивнула, утёрла слезу, а барон развёл руками на тихое:
— Идёмте, ваша светлость.
— Куда?
— Вы же пришли просить помощи. Нам надо спешить.
Барон хлопнул себя по бёдрам и поспешил за девицей — опять мысли читает.
Во дворе крепости их встретили паланкин с привязанной к нему гнедой кобылкой, бьющий копытом Рэм и десятка королевской стражи в зелёных плащах.
Мира подошла к паланкину, робко хихикнула:
— Ну уж сами полезайте в эту коробку, — погладила Рэма по морде и взлетела в седло, — мы же торопимся.
— А я… вообще молчал, — улыбнулся Севериан, отвязал гнедую и вскочил в седло.
Рэм недовольно покосился.
Севериан пришпорил кобылку.
И кони сорвались в галоп: оставили позади Арнавая, спешащего по мосту назад в лавку с докладом купцу; свернули и набережная замелькала Долгарой, Перепутица окунула в водоворот людей; и прямая как стрела улица расступилась зеваками, повела к Торговой площади.
«Дорогу-у-у» — полетело вперёд.
Десятка влетела на площадь.
— Это здесь, — крикнул Севериан. Показал на распахнутые ворота лавки, и Мира придержала Рэма. Соскочила на брусчатку, а из ворот выскользнула девица в коричневом платье с грязными разводами, мышиными прядками свежую ссадину прикрывает, а рядом вьётся лавочник. Ветер доносит его лебезящее:
— Заглядывайте к нам ещё, госпожа Таша. Её светлость вечером всё получит вовремя и в точности по договору.
Севериан подошёл следом за Мирой, передал поводья зелёному плащу и придержал подвернувшегося под руку лавочника за плечо, спросил:
— Где купец?
…Дробный стук шагов по лестнице заставил Тарликая вскочить с табурета. Купец торопливо пригладил чёрные волосы, одёрнул мятую пищаще-жёлтую рубаху, а дверь распахнулась.
— Ваш светлость, — бесцветным голосом выдавил Тарликай.
Севериан осмотрелся, отступил в сторону, и Мира проскользнула к Ворану.
Барон пригляделся — не похоже, что дышит: расстёгнутый камзол неподвижен, старик бледен, черты заострились. Даже синюшность вокруг рта; спросил:
— Когда его сиятельство почил?
Мира растопырила пальцы над грудью старика, сосредоточилась, а купец стоит ни жив ни мёртв.
— Помер когда, говорю?
— Ваш светлость, — забубнил купец, — это какой-то дом прискорбно здоровых. Меня прокляли, да?
Севериан увидел, как Мира прикрыла глаза и закусила губу, а Тарликай причитает:
— Как его сиятельств пришёл — не помню. Девица-служанку, что с заказом бежать — яблочным отпаивали от перепугу. Тряслась как суслик перед Пуэ. Говорит: паланкин убить-напасть…
Мира повела плечами, откинула с лица локоны и буркнула:
— Ну-ка подвинься.
— Мирослава? — спохватился Севериан.
— Она не справляется.
— Оиери?
— Какой ориери, — схватился за голову Тарликай. — Его сиятельство! Кто теперь будет ходить в мой лавка?
Мира на глазах Тарликая дёрнула головой — отправила медные волны за плечи и прикрыла глаза.
Севериан подошёл ближе. Встал за плечом девицы. Позвал:
— Что не так, Оиери?
Девица отдёрнула руки:
— Он не мёртв.
— Минна Ия! Он жив! — купец радостно вскинул руки — чуть в пляс не пустился, а Оиери качнула головой.
Севериан насторожился:
— Что не так?
— Я есть хочу.
Севериан покосился на растерянного купца, на Оиери.
Оиери отступила на шаг.
— Я не должна хотеть есть.
— Оиери? — Севериан подхватил оседающую на колени девицу, а Оиери шепнула:
— Это ловушка. Уводи людей с площади.
— Что?
— Ойкуно, — одними губами прошептала Мира, — за что?
Девица повисла на руках у Севериана и барон взвыл:
— Все вон!
Выскочил прочь из комнаты, горным мархуром прыгнул через весь лестничный пролёт с Мирой на руках, а следом спешит Тарликай.
Севериан выскочил из лавки, рявкнул зелёным плащам:
— Стража! Ко мне!
И Торговая площадь закипела криками.
— Тарликай, всех из лавок взашей! Из каждой! Живо!
— А что…
— Живо, сказал!
Тарликай ломанулся выполнять требование мастера королевской стражи, а вместе с королевской на крик из толпы ринулась городская стража. Святовит подбежал, придержал меч, рявкнул своим: — Смирн! — и прищурился на барона, признал; Севериан бросил:
— Очистить площадь. Живо!
— Но, как же можно днём, ваша светлость.
— Жить хочешь? — и прозвучало это так тихо, так зловеще, что Святовит поперхнулся, покосился по сторонам на суровые зелёные плащи, а барон голову девицы на плече поудобней пристроил и велел:
— Всех с площади долой. Несогласных — плетьми… О выполнении доложишь лично.
Мира застонала.
Севериан присвистнул, и верный Рэм заторопился навстречу. Подставил бок. Севериан передал девицу десятнику. Святовит крякнул, подал девицу вскочившему в седло барону, и Севериан ткнул пятками бока Рэма. Шепнул:
— Только держись, ладно?.. Двое за мной!!! — и со всей доступной скоростью помчался в старую крепость. Только Вестариана понимает, чем можно помочь стонущей в беспамятстве девице. Где-то на площади ведьма!