Бугай рявкнул Вестариане: «Сымай цацку!» — намотал светлые волосы ведьмы на кулак. Занёс тесак за её спиной. Рявкнул: — Ну!
Ведьма в ужасе потянулась к сапфиру племянницы. Мельский тесак за её спиной замахнулся и, очертя голову, Севериан бросился на помощь. Вестариана сорвала подвеску с пискнувшей Миры. Тесак рванул к горлу ведьмы…
…И свет погрузился в вопли и боль.
Когда память вернулась к рыцарю, его нос хлюпнул в кровавой луже межу камней. Севериан поднял голову, огляделся: в двух шагах перекошенная предсмертным ужасом рожа вожака шайки. У входа в расщелину трупы. А в шелесте ветра тихий смех Миры:
— Тётушка, вы как всегда правы. Так себе вкус. Хотя, не горчит.
Демоны пропасти, что происходит?
Севериан поднялся. Пошатнулся. Голова отозвалась набитым мокрым пером котелком, и рыцарь побрёл к посмеивающимся целёхоньким ведьмам. Умница Мира заслышала шорох камешков на мёрзлой земле. Подпорхнула. Помогла доволочиться к расщелине. Защебетала:
— Вам бы отдохнуть лучше, доблестный рыцарь… Отдохнуть лучше, отдохнуть лучше… ой-ой… — Севериан перестал различать сон и явь. Голос Миры заметался в звенящей голове, улыбающиеся черты медногривой ведьмы поплыли, она помогла привалиться к мокрой стене расщелины. Взяла за запястья и заглянула в глаза. Боги, девица за незнакомца, что за манеры? Её извиняющийся голос укутал заботливым:
— Вас не сильно задело?
Под строгим взглядом тётушки с пальцев юной ведьмы к рукам Севериана заструилось, побежало тепло. Мурашками рассеялось по предплечьям. Плечам. Голову уняло, силы вернулись. Тело заплескалось энергией юности, и рыцарь открыл глаза. Настоящая ведьма? Она? Севериан коснулся брови — булыжник был, а крови нет. Посмотрел на Вестариану и грустно улыбается — её горло целёхонько. Всё-таки, они ведьмы? Ведьмы-таки бывают? Не сказки?! Быть такого не может.
Мира уловила животный ужас рыцаря. Прочитала в мыслях: «Она питается душами?» Почувствовала, как рыцарь представляет, как она высасывает из мелов души и ужаснулась. Расстроено шепнула:
— Вы никогда не видели Магию, доблестный рыцарь?
Севериан в ужасе выдернул запястья из тёплых пальцев Миры. Обвёл ошалелым взглядом замершие с перекошенными лицами тела мелов. Надрывно зашептал:
— Магия?.. Не верил… не верил, что так легко отнять жизнь. Думал — бабкины сказки… Вы… Вы… Ты…
— Ну, скажите же, доблестный рыцарь, — Мира всмотрелась в прыгающие желваки рыцаря, в его суровый взгляд, помогла, — я-а-а?
— Ты… — Севариан осенил себя от лба к груди знамением предков. Под грустные взгляды попутчиц выставил перед ними ладонь с растопыренными пальцами — оберег по поверьям — и прошептал, — Ты — ведьма.
— А вы ещё живы, доблестный рыцарь, — скромно улыбнулась Мира. Спросила: — Так почему же в нищем на Магию мире вы ненавидите меня? Разве я вас обидела?
Севериан было смутился: что на это ответить? Но тела мелов?! Он бы просто убил их. Он бы их просто убил, а она? Севериан в ужасе прошептал:
— Что ты сделала?
— С ними? — Мира кивнула на тощее тело у входа в расщелинку. Мило улыбнулась, — Смотрите. — И потянулась к шее. Обняла пальцами шнурок с камнем. Сапфир меж её ключиц засветился… и веснушчатый юнец в грязи шевельнулся. Окутался дымкой, поднял остекленелый карий взгляд, а Севериан сморщился: юнец замер в смешанном с грязью снегу. Только чумазое лицо приподнялось и не сводит глаз с Миры, а юная ведьма обернулась к тётушке. Вопрошает:
— Можно?
— Шарц?
Мира кивнула. Тётушка благосклонно прикрыла глаза. Сапфир меж ключиц сверкнул вспышкой, и юная ведьма протянула ладонь к чумазому юнцу. Потребовала:
— Шарцу эй расс. Эй ра-а-асс!.. Эй ра-а-асс.
И туман заструился от ладони Миры к распростёртому телу. Юнец приподнялся, а рыцарь метнулся к мечу у валуна. Демоны!!! Схватил верный кринок. Подлетел к вставшему на колени подростку и только звенящее болью, — Не-е-ет! — Миры остановило сверкнувший на утреннем солнышке меч.
Чумазое лицо подняло остекленелый взгляд к скривившемуся в брезгливой ярости рыцарю. Прошелестело: