«Ха-Ха-ха-а»
Не уж-то и правда амулет издыхает? Не приведи демоны, вырвется эта тварь.
«Во-о-ора-а-ан»
А старое сердце торопится.
Уже Долгара над головой трётся потоком о каменистое дно. Сочится сквозь камень. И эхо падения капель о камень ударом молота уносит звуки и сырость во тьму. Пещеры — вечная холодная ночь. А память… Память старика с ума сводит…
«Во-о-ора-а-ан… Дха-ха-ха-а»
…Севшее в старости зрение плетёт кружащийся силуэт из пыли в косом золотистом луче. Будь его воля, Воран ни за что не спустился бы вновь в эту пещеру. Сколько верных друзей он здесь положил. Скольких пришлось собственноручно убить? А её? Как убить проклятого призрака? Старик забормотал, молча уговаривает себя: «Здесь никого. Никого».
«Дха-ха-ха… Во-о-ора-а-ан»
И старый герцог поторапливается, что есть сил спешит во тьме за грузными шагами суверена... А призрак… Сколько потом она приходила во снах… Старик старается держаться в спасительном зеленовато-голубом кругу света факела. Не зря его медным маслом напитали, не зря — в отдалённом луче за спиной, в дымке пыли, босиком кружится она. Она! Смеётся… Будь ты проклята!.. Призрак кружится и стоит обернуться — растворится тотчас. Только платье умирающими в дымке тенями разлетится во тьму. Как и не было её. Дай боги, она не проснётся… Будь ты проклята!.. Будь проклята!.. Только не оборачиваться!
А тьма смеётся из-за спины. Журчит:
«Ха-ха-ха-а… ты ко мне-е-е?» — и былое протягивает навстречу руки, сплетённые из висящей в воздухе золотистой пыли пещер. «Будь ты проклята!.. Будь проклята», — фыркнул старик и схватился за пылающую грудь. Сердце ухает, давит, будто его демоны выворачивают, руки дрожат, а суверен впереди рычит:
— Шевелись.
— Да, мой кор-роль, — холодный воздух сгустился. И дышать тяжело.
«Во-о-ор-а-а-ан»
Старик привалился к холодной стене пещеры. Рванул ворот рубахи. Хрипит. А тьма на кончиках зеленовато-голубого круга факела плетёт её. Медно-рыжую. Смеющуюся. Искушающую. И искушение то — смерть! Она закружилась — полы этарийского платья махнули в стороны и босые ноги — голени, бедра — в мельтешении ткани замелькали на краешке света.
«Во-ора-ан… Дха-ха-ха-а»
Старик дернул на груди котту. Сжал рубаху в бесплотной попытке вырвать пылающее в огне сердце…
«Во-о-ора-а-ан»
Призрак поправила полосы серенево-рассветной ткани от плеч к талии. Прикрыла ладонью грудь и рассмеялась:
«Идём же, Воран. Идё-ё-ём. Я заждалась»
Её пронзительно медные глаза уставились из темноты, и стало так хорошо. Давясь хрипом, старик пополз на колени от боли. К ней. К выходу из освещенного факелом круга во тьму. К смерти… К концу мучений…
«Во-о-ора-а-ан»
Мощная лапа вцепилась в плечо. Вернула старика в спасительный круг напитанного медным маслом факела. Прислонила спиной к мокрым камням стены. И над головой рыкнуло королевское:
— Ты что? На тот свет решил?.. Не сме-е-еть!
Сил ответить у старого герцога не осталось. Боль растеклась по груди, отдала в руки, в шею.
— Сердце? — бухнул король. Опустился рядом, и зеленовато-голубое пламя отогнало наваждение. — Держись герцог, держись. Нам с тобой подохнуть нельзя. — Здоровенная пятерня сгребла Ворана за воротник. Дёрнула. Суверен прорычал в перекошенное болью лицо, — Приказываю жить. Слышишь?!
Герцог кивнул сквозь волну боли. Сердце несётся галопом, и мясистое лицо суверена плывёт перед глазами. А призрак манит из тьмы…
— Жди здесь, — приказал Яромир. — Если в скорости не вернусь, значит сдох. — Зеленовато-голубой круг запылал с новой силой. Яромир выудил запасной факел из мешка, поджёг и яростно воткнул его пяткой в трещину неровной стены. Подпёр снизу камнем. Ободрил:
— Мы ещё повоюем, Воран… Я, только, печати проверю, — король зажал в лапе наполовину прогоревший факел и встал.
Воран проводил полным страдания взглядом удаляющуюся огромную спину в зеленовато-голубой арке света. А Яромир прошёл ещё две сотни шагов, и свод пещеры впереди начал светиться тусклыми огоньками...
…В отрочестве Яромир бывал в Мории. У бескрайнего океана. Плескался в волнах у подножья дворца посольства. Если солнце прошло зенит, и если нырнуть в спокойные воды, перевернуться и широко распахнуть глаза, то в тёплых объятьях океана, среди переливов волн наверху можно разглядеть бирюзово-голубоватые полосы света...