…А Верея в ужасе зажала ладонью рот: как же это она проговорилась? Барон узнает — выставит на улицу, а он узнает. Он такое узнаёт…
Комната спросила:
— Знаешь, где её дом?
Верея попыталась помотать головой, но метания перешли в короткие нервные кивки. Служанка побагровела от стыда. Даже глаза поднять на госпожу Вестариану не в силах. Стыдобища-то! О хозяине выбалтывает!
— Не переживай, деточка, — выдохнула Вестариана. Подошла вплотную. Потребовала, — Проводи.
И Верея не выдержала. Придушила в горле рвущийся писк, сползла на колени и выдохнула:
— Не гневайтесь госпожа, ка-ак же-е это но-очью-то-о да на у-улицу?.. Не… Не гоните, госпожа, не гневайтесь…
Над головой пропело:
— Успокойся дитя. Ты нас проводишь.
Верея почувствовала тепло ладони госпожи на голове. Мотнула пшеничной косой:
— Не гневайтесь госпожа, барон узнает и…
— Мы к нему и идём. А девицы ночью… Это поправимо. У тебя есть мужское платье?
Верея вздрогнула. Подняла круглые от удивления и страха глаза:
— Мужской наряд?.. Как же это?.. Я-а че-естная девица.
Верея бросила беспомощный взгляд в черноту окна…
…А по ту сторону Долгары Воран пришёл в себя. На сердце будто лапа демона пальцы разжала, только когти болью касаются. Поглаживают, бросая в холодный пот. Пугают скорой кончиной. Старый герцог повертел головой в луже зеленовато-голубого света, ладонь нащупала факел, и протяжный звериный вопль боли и ужаса из далёкой пещеры заставил герцога вжать круглую голову в плечи. Воран опомнился. Узнал голос. Шепнул:
— Мой король?
И пещера, проскрежетав долгим эхом, погрузилась в молчание. Только Долгара молотом капель о камень тревожит многолетнюю тишину.
Кап.
Кап.
Тишина.
— Мой король? — Воран собрался с силами, попытался крикнуть, — Ваше Величество? — но пещера унесла только бесцветное хриплое картавое эхо. Сил ещё нет.
Кап.
Кап.
Лишь Долгара да издыхающий факел слушают герцога.
— Ваше… Ваше Величество?
Кап.
Кап.
Даже демоница молчит.
Кап.
Воран опёрся о скользкие камни, поднялся, и факел осветил пещеру: у самых ног свет выхватил исцарапанный зубами крыс череп. А тьма вокруг будто испытывает, вопрошает безмолвно: «На помощь суверену или трусливо назад?» Воран одернул разорванный ворот рубахи, утёр холодный пот. На помощь или назад? И царапанный зубами крыс череп у ног — безмолвное напоминание прошлого: если демоница напала… Воран прикрыл глаза — нет больше короля. Надо не выпустить из пещер демоницу. Надо защитить принца. Надо передать знание… или погиб Айраверт.
Воран повернулся спиной к тусклому сиянию вдали пещеры и в зеленовато-голубом свете пламени побрёл к крепости. Перебирает рукой по гладким камням. Одно хорошо, даже если факел погаснет, можно просто идти вдоль стены.
…А Таша одним духом пронеслась сквозь страшный проулок: мимо двери, мимо скрипнувших ставень, под тусклый фонарь, в тёмную арку. Тьма дёрнула подол в темноте, а Таша даже пискнуть не успела, как башмачки вынесли её из проулка. И не оглядываясь, служанка припустила вверх по улице, нырнула в Гуляющий переулок, пронеслась в редкой толпе раскрашенных блудных девок, гогочущих гуляк, прорвалась через резкие ароматы дешёвых духов, пота. Пьяных жадных лап. Под улюлюканья и пошлые шутки в спину со всех ног понеслась по улице к одноэтажному дому. Жадно хватая ртом воздух, вбежала через кованую витую калитку в запущенный нестриженный садик и взлетела на крыльцо. Холодные от страха и переживаний пальцы, что есть сил, прижимают письмо к груди. Порхают вместе с письмом вверх-вниз и перед глазами звёздочки. Воздуха не хватает... Таша попыталась отдышаться. Затолкала прядку волос под чепчик: нельзя же растрёпанной! Что о хозяйке подумают? Выдохнула, оглянулась на чёрные тени кустов и торопливо постучала.