— Спасибо, май реир, — оборвало перепалку. Мира хрипловато шепнула, — не надо, герцог Трех гор испугался.
— Я испугался?! — взвился Воран, — ты хотела поживиться моей душой!
Мира подсунула пальцы под шнурок на шее, и дышать стало легче. Сапфир остыл, а тёмное ненавистное создание, ворча, отступило в потаённые уголки души. Мира прижалась к барону, шепнула:
— Май реир, у нас гости.
— Что? — не понял Севериан, а сам не сводит взгляд с нахохлившегося старика. Успокаивающе гладит медные волосы Миры, шепчет, — какие ещё гости? — Требует со старика: — Где король?
Мира потянула воздух ответить, но не успела. Рык сочащейся басом ненависти сотряс кабинет суверена:
— ТЫ-Ы-Ы-Ы?!
— Ваше величество? — разнёсся печальный голос Вестарианы из-за двери.
— НЕНАВИЖУ!
— Да, ваше величество.
— КАКОЕ я тебе величество? — ор короля, как обычно, из взрывного крика упал в шёпот. Король рыкнул: — Что ты наделала, Вес?
Севериан заглянул за дверь и не решился войти: принцесса на коленях со склонённой головой ждёт своей участи, а король, — Яромир! — опускается рядом с ней. На колени. Басит:
— Здравствуй, Вес.
— Брат мой?
— Ненавижу… Ты в порядке?
Вестариана вскинула твёрдый взгляд. Призналась:
— Как видишь.
— Вы рано, — пробасил Яромир и, не оборачиваясь, приказал, — барон, исчезни.
Севериан прикрыл дверь и прислушался.
А Он проступит словно тень:
А Он проступит словно тень:
И чем дольше барон слушал под дверью, тем больше ему казалось, что король говорит с двумя разными Вестарианами. Усадил их за стол. Судя по скрипу, сам опустился в кресло и одной рычал: «Ненавижу… умолкни… тварь», другой нежно шептал, словно всхлипывающей младшей сестре, подбадривал, интересовался о её жизни в Тихой долине, достатком. Такой нежной заботы Севериан не слышал в голосе суверена, даже когда речь заходила о королеве.
Басовитый рык суверена перешёл в шёпот.
И вдруг, дверь рявкнула в ухо Севериана басом:
— МИРОСЛАВА!
Юная колдунья бросилась через приёмную на голос. Барон посторонился, дёрнул махагоновую дверь, и Мира впорхнула внутрь кабинета. Преданно склонилась перед королём, а Севериан скрипнул зубами от баса:
— Как Шарцу?
Король интересуется мертвяком? Суверен королевства Айрат, гроза мелов и степняков Яромир третий Дикий знаком с Шарцу? — Севериан ушам своим не поверил. Переглянулся со старым герцогом, но тот только недоумённо пожал плечами со стула, а Мира содрогнулась от ненависти в голосе короля и призналась:
— Шарцу страдает, мой король, — ещё ниже склонила голову. Пожаловалась: — В Тихой долине для него мало пищи.
— Пусть страдает. Он здесь? Я его не ч-ч… — Яромир засопел и буркнул, — я его не вижу.
И эта недомолвка: «не ч…» — Не чувствую? Не чую? Не что? — заставила Севериана повнимательней присмотреться к суверену, Мира тоже удивлённо стрельнула из-под медных локонов. Потупилась:
— Шарцу на городском кладбище, мой король. Он никого не побеспокоит. Даю слово.
— Слово? — Яромир умудрился вложить в рык презрение и насмешку, — девка даёт мне слово? МНЕ?! Какой с тебя спрос?.. Слово она даёт. Чтобы пока ты здесь он С КЛАДБИЩА НЕ ВЫЛЕЗАЛ!!!
Мира вжала голову в плечи, её и без того склоненная грива опустилась ещё ниже. Юная колдунья стрельнула испуганным взглядом и пискнула:
— Как прикажите, мой король.
— Так и приказываю… ВОРАН, старый пень, БУДИ ОТПРЫСКА!.. И нас догоняйте. Амулет кровью насытить надо. Ему пора знать.
— Чьей кровью? — Севериан обернулся на старика, но герцог безропотно поднялся и, молча, поспешил вон, а безответное, — Чьей кровью? — так и повисло в сгустившемся воздухе. Мастер королевской стражи насторожился: что не так? Что здесь не так? Мира недоуменно-пугливо озирается из угла королевского кабинета одними глазами. Тоже не понимает? Замерла, и только пальцы нервно гладят складки подола на бёдрах. Король сурово сопит, сжав кулаки. Только Вестариана кажется собой: уверенной, безмятежной. Что тут происходит?