Севериан похолодел от накатившей злости, но остался собой. Неважно, как ведьма узнала о его визите. Он посланник, а значит, не имеет права на собственные суждения. Тёплый кубок перекочевал в левую руку, и кулак правой прижался к ледяным медным пластинам на кольчуге. К сердцу. И тёплая зала вслушалась в его усталое:
— Мир вам, госпожа. Я полномочен донести королевскую волю.
— Что ж, благородный рыцарь, — ведьма прошла мимо и бросила за спину: — Полномочны, значит донесёте. Как его высочество?
Высочество? При чём тут принц? Севериан обернулся вслед за хозяйкой крепости, а та, как ни в чём не бывало, опустилась в кресло подле стола. Показала на соседнее. Но пристало ли посланнику короля принимать приглашение? Севериан смутился: волю короля гонцы доносят не мешкая, а не в приличия играют. Не рассиживают. И не важно, простой ты гонец или сам мастер королевской стражи.
По зале раскатилось тихо, властно и ласково ведьмино:
— Барон, вы три дня без сна. С ног валитесь. Если рухнете здесь. В кольчуге. В поножах. При оружии. Вы видите здесь кого-нибудь, кто потащит вас на кровать? — в голосе хозяйки замка Севериану почудилась пресыщенная властью усталость. А эхо зала продолжает гладить загривок: — Присядьте. Я дозволяю.
Дозволяет она. Ноги сами собой понесли рыцаря в кресло. Усталость устроила поудобней на расшитых подушках. Дозволяет она. А ведь сел. Рыцарь расстегнул плащ, скинул его на высокую спинку кресла. Против ли воли? Севериан растерялся — в боях ни разу, а здесь… В сонных мыслях всплыло короткое «Веста». Вестариана. Веста. Сестра короля и ведьма сплелись в один образ. Но, ни король, ни уж тем более покойная Вестариана никогда не допустили бы такого: деви́ца и женщина, одни принимают ночью мужчину. Недозволительно. Постыдно! Да и сколько ведьме, десятка три зим? А принцессы уж почитай четверть века как нет. Севериан тряхнул головой, поудобней устроился на расшитых подушках кресла и нехотя собрался с мыслями. По этикету хозяин крепости должен дать знать, что готов слушать послание. Поэтому Севериан повторил:
— Госпожа, я должен передать…
— Вы же знаете моё имя, — перебила хозяйка и настойчиво хлопнула в ладоши… Нет-нет, поправился Севериан, не в ладоши. Ладонь о ладонь — это смерды. А она — так аплодирует король, пальцы хлопнули о пальцы. Откуда у неё эта манера? И… «Веста»… Откуда этот дивный запах печёных яблок? «Веста». Севериан оторвался от созерцания ладоней хозяйки, решил: всё-таки кисти намекают на возраст даже у ведьм. Ей больше трёх десятков?
Мир вокруг стола пошёл крупной рябью: закружились бесплотные тени, наполнили скатерть блюдами с дичью, мясом, фруктами, и ведьма грустно улыбнулась, — Вы знаете моё имя. Вспомните.
Барон шарахнулся от теней. Тряхнул головой — а их уже нет. Привиделось? Вспомнить имя?
«Веста».
Севериан признался:
— Так звали сиятельную сестру короля, — выговорить укороченное имя не повернулся язык. Как можно? — И я должен передать… Я должен… — дразнящие запахи взявшихся невесть откуда сыра, мяса, жар камина в недрах скалы под крепостью, кружащее голову хихиканье за спиной, аромат горной розы… Севериан потерялся, вздрогнул от шёпота у самого уха:
— Мы с тётушкой себя не простим, если посланник короля заснёт голодным. Это же не прилично. Не вкусно.
Не вкусно?
Барон рыкнул:
— Выслушайте меня, наконец! Это важно.
Ведьма устало улыбнулась:
— Что ж, говорите.
— Вас призывает король.
— О чём он, тётушка?
— Вы, верно, бредине, благородный Севериан. Меня?
Севериан рыкнул:
— Три дня и две ночи назад. Тайно, бесы вас раздери. Я продирался через ущелье, через проклятую долину, думаете, мне смешно? Я прибыл передать весть: король призывает хозяйку Тихой долины, — рыцарь пристукнул кубком о стол и потребовал: — Вы должны подчиниться.