Яромир перевернул одну. Пробежал глазами. Посмурнел, удивился, перевернул. Насторожился. Севериан краем глаза улавливает нетипичные для прямого как ствол полувековой ели короля эмоции. Очередной шелест страницы вызвал у суверена ухмылку в бороду. Палец пробежал по строчкам и Яромир начал беззвучно шевелить губами. Мира сбоку прильнула плотней к мастеру королевской стражи.
Этот бурдюк так нравится юной Мире, что Тёмная решила, позаигрывать с ним, прежде чем… ещё не решила чем… может живьём Шарцу отдаст, послушает, как звучит треск костей и разрываемой плоти в ночных воплях кладбища… Но на всякий случай тонкие пальцы Тёмной ласково скользнули по спине барона, нашарили в потайных ножнах его ремня маленький нож. Мало ли… Горячий. Железный? Он с железом!.. Тёмная Мира стиснула зубы и через силу мило улыбнулась.
А суверен перестал неразборчиво бубнить в бороду. Посмотрел на заполняющиеся кровью канавки. На вырисовывающиеся в свете пламени лучи звезды и буркнул:
— Ты, небось, хочешь знать, что происходит, барон?
— Если ваше величество сочтёт уместным.
Король буркнул:
— Слышала, Оиери? Если сочту.
— Простите, ваше величество? — насторожился барон, услышав незнакомое слово, а Мира на его плече только, что кошечкой не мурлычет.
Король буркнул:
— Если сочту? Виновные, считай, сдохли, барон. Прощать некого. — Кивнул бородой в сторону принцессы, — Молись, чтобы выжила…
Тёмная Мира подавила улыбку — «Молись, чтобы выжила…» Как принцесса при их вызове-то не подохла. Это же надо, призвать «духов» на защиту границ королевства. Овца призвала стаю волков! Дура! Если позвала в загон к стаду, так хоть ворота не запирай! Как уйти-то?! — Юное лицо Миры исказила гримаса боли, сожаления, обиды и только нежная ласка пульсаций родного источника — ниточки в родной дом — помогла вымученно улыбнуться. Мира потёрлась щекой о плечо барона и тяжело вздохнула, глядя на заполняющуюся чёрно-алой, в свете факела, жидкостью канавку. Мало её — крови. Очень мало.
— Так вот, барон, — рыкнул король, кивнул на гроб и процедил: — чтобы эту тварь отправить откуда призвали, надобно открыть портал. Понял?
Барон кивнул и суверен хмыкнул:
— Нихрена ты не понял. Я сам НИХРЕНА НЕ ПОНЯЛ! ПОНЯЛ?!
Барон отшатнулся от дикого ора. Короткое эхо метнулось в уши Севериана яростью, болью утраты, а Яромир зарычал:
— Если не проведём ритуал правильно — все сдохнем. Так понял?
Севериан кивнул.
— Тогда положи книгу рядом и иди, посмотри, где мой засранец застрял.
Дёрнувшегося вставать барона опередила Мира. Вздохнула с его плеча:
— Они уже у озера, ваше величество, — и получилось у неё так печально, так искренне, что барону даже стало жалко юную ведьму, с болью смотрящую на неподвижную тётушку в сизых клубах дыма из чаши. Севериан даже решил, что Мира как никто другой сейчас переживает и за неё и за себя. Умри тётушка, что с юной ведьмой сделает прямой как дубина король?
Яромир буркнул:
— Да? Тогда хрен с ним, с отпрыском, начинаем, пора, — и зашептал нараспев.
Тёмная Мира прикрыла глаза. Покачиваясь в такт распева приспособленной только к ору песен на пирушках глотке суверена, сквозь щёлку меж век присмотрелась к звезде на полу и забеспокоилась: — Мало крови. Мало! И зачем эта песня? Мало ли что думают местные бурдюки о том, как, творится настоящая магия — кто здесь её видел?.. Молча она творится! Духом! Душой! Связки бурдюка тут лишний антураж! — А поток источника запульсировал с утроенной мощью, защекотал, и тёмная Мира насилу сдержала смех. По пяткам, по бёдрам, вверх по животу, по рёбрам, по всему телу побежала дрожь щекотки и возбуждения — барон покосился. Этот бурдюк, как и все, может думать только о её теле, но магия источника питает сам дух. Заставляет дрожать вместе с ним, видеть, как тусклые всполохи силы бегут по лучам шестиконечной звезды и как выгибается стонущее тело принцессы. Она ещё и сопротивляется! Вот дрянь! Бурдюк! Открыла ворота сюда, открывай и назад!.. Тёмная Мира потянулась вплести поток силы изливающийся из короля, помочь госпоже, поддержать…