Герцог запер дверь и утопил мокрые сапоги в волнующейся мутной воде. Бредёт следом за принцем. Пальцами показывает, топайте, мол, доберусь. Креслав ухмыльнулся и поудобней пристроил на руках обмякшее тело, а Вестариана застонала тихо-тихо, как борющаяся с горячкой старая кошка. Её синеватые губы шевельнулись. Креслав глазам не поверил. После такой-то кровопотери?.. Остановился. Вгляделся в бледное лицо: уж не мерещится ли? Может, пещера эхом шумит? Может крыса опять в тенях пискнула? Но нет. Синеватые от недостатка крови губы шевельнулись и Креслав наклонил голову вслушиваясь в:
— …не ве…
Незнакомка даже веками не шевельнула, кажется, всё усилие, всю волю вложила в попытку донести что-то важное:
— …е верь…
— Кому? — насторожился Креслав. Рехнувшийся, выживший из ума старикан среди ночи зовёт в пещеры, самодур-отец потрошит девицу, хорошо если на год-два старше красавицы-целительницы и мастер королевской стражи им потакает. Может бесследные пропажи людей в Айраверте вовсе не дело ночных гуляк? Шепнул той, кого Севериан назвал его тётушкой, — Кому? — Но принцесса потеряла сознание. А Креслав задумался: девица, что на руках, она хоть старше его самого? Как она может быль мёртвой сиятельной принцессой Вестарианой? Она же должна быть много старше... Креслав выбрался за королём из холодной воды на ступени, улыбнулся медноволосой красавице, слившейся цветом платья с мокрыми камнями пещеры и отнекался от предложения барона забрать безвольную ношу. Усмехнулся:
— Вы тут все умом скорбные, — кивнул на тётушку и отчитал, — пока сам не узнаю, что тут происходит…
Король рявкнул:
— Ты меня ещё ЖИЗНИ ПОУЧИ! Барон, к Вес охрану приставь, пока в себя не придёт... ВОРАН?!
Старик прихватил ушибленный о ступеньки при падении бок и поспешил с факелом к суверену. Охнул:
— Да ваше вел…
— Да моё, моё, герцог! За сестру лично головой отвечаешь, ПОНЯЛ?!
Герцог кивнул.
— То-то же. Свети, давай! Небось, крепость уже просыпается, а нас нет.
Маленькая процессия во главе короля двинулась через пещеры в сопровождении редкого писка крыс из теней и плача Долгары, а над рекой прохладный ветер рассвета гонит первых сонных ремесленников и пекарей в лавки. Тесто надо ещё замесить, печь растопить, кузнецу горн разжечь, а счастливая Таша спешит в дом госпожи. И не страшно совсем! Чего ночью перепугалась?! И на душе девицы птицы поют, всё тело, вся кровь, будто наполнена щекочущими пузырьками радости, счастьем, ведь по глазам видела, что Ратибор почти готов сделать ей предложение! Не кто-нибудь! Сам помощник мастера королевской стражи! Не чета этому продажному морийцу, что к госпоже ходит. Пусть не так красив, но умён! Силён! Положение! А зим через пять-шесть, кто знает, может, и должность ещё посерьёзней займёт. Может, даже, барон, и правда, его какому старому герцогу в помощники присоветует. Да-да-да! Ратибор сам так и сказал, ворону какому-то. Чёрный он, что ли?
Счастливая Таша порхает к милому садику городского дома госпожи. Купается в первых лучах. И пушинкой взлетев к чёрному входу, незаметно на цыпочках пробирается в северный угол дома, в комнату прислуги. Отворяет дверь и… упирается в плотно сжатые губы и заплаканный взгляд с узкой кровати. Таша очнулась от грёз. Выдохнула:
— Златка? Ты чего?
Злата сжала грязный передник в кулачках и с ненавистью посмотрела на явившуюся соседку по комнате. В порванном на бедре платье, растрёпанная, с синяком на скуле и ногтями в запёкшейся крови Злата стиснула зубы и плотней сжала бёдра. А Таша таращится на моток ниток и иголку на переднике. Только, что и смогла вышептать:
— Передник штопать? — поняла, что даже грузчик у пристани ляпнул бы что поумней, и решила, что догадалась, — за что это госпожа тебя?
Злата уставилась в глаза конкурентки и зашипела:
— Ненавижу, — кулачки на переднике побелели и затряслись от злости, — ненавижу-у-у…
— Ладно-ладно, — Таша подлетела к Злате и присела рядом, стараясь не запачкаться об её грязное платье. Шепнула: — Так за что госпожа тебя?
— Тебе какое дело?! — окрысилась Злата. Отвернулась и беззвучно разрыдалась. Уткнулась в грязные ладони, а Таша плюнула на всё — прижала трясущуюся подругу к себе. Погладила. Зашептала, — Ну ты чего? Что случилось-то? — А сама только глазами шарит по крошечной комнатке — платье-то запасное у неё есть? Не так же из комнаты выходить? Ой, что ж будет-то?