Выбрать главу

— Баронесса, говорите, красавица? Не соблаговолите ли за скромный плата, передать госпоже экземпляр тканей из далёкий империи с моим наилучшими пожеланиями?

— Я спешу… — попыталась отступить под натиском невысокого купца Таша. Вроде и сверху вниз на купца смотрит, а желанье одно — бежать… но за плату? Только передать?

Купец приподнял холщёвый полог телеги, выудил кожаную книжицу меньше ладони. Поднял и пролистал перед носом девицы, да так ловко, что Таша рот распахнула от изумления. Какие ткани, на солнце переливаются! Разноцветные лоскуты один другого краше зажаты между кусочками кожи! Тарликай захлопнул книжицу и предложил:

— Два медяк за работу, идёт?

Таша шагнула прочь от купца и потребовала:

— Четыре.

Тарликай насупился:

— Три-и-и.

Прижимистость куадарцев в денежных делах известна всему Айраверту. Так что Таша занервничала, денежки-то уплыть могут, хотя тогда как же он госпоже книжицу-то покажет. Решилась. Гордо вздёрнула подбородок и потребовала:

— Четыре.

Купец засопел. Смерил несговорчивую девицу взглядом. Хмыкнул.

А Таша отступила ещё на шаг, упёрлась:

— Че.ты.ре.

— Минна Ия, — усмехнулся Тарликай. — Чтоб под честной солнце куадарский купца обирали…

— Че.ты.ре, — Таша отступила ещё на шаг, а в голове до сих пор звучит голос хозяйки: «Да как ты смеешь?! Я тебя из канавы подобрала! И это благодарность?! А ну пошла вон!.. Что Ратибор?.. Намекни ему, что я обеспокоена своей безопасностью. И раз вы с Бранимиром не уследили за моим домом, не найдёте — выгоню обоих». Ратибора дома нет. А тут ещё этот куадарец в торговых рядах, будь он неладен. И зачем Ратибора с утра сюда понесло? — Таша повторила:

— Четыре.

И купец сдался. Сунул руку в поясной кошель. Протянул медяки вместе с книжицей:

— Ай, красавица, купца переспорила, — улыбнулся, — ты же честная?

Таша закивала. Чёлка, слипшимися от бега мышиными хвостиками затряслась вместе с чепчиком. Служанка схватила книжицу, медяки и припустила наутёк. А Тарликая в спину свои подначивают, скалятся:

— Чтоб девица-айратка купец уторговала?

— Так она сама малую цена назначила, — отмахнулся Тарликай. — Я хотеть торговаться не выше серебряный, — и проводил смеющимся взглядом сверкающую башмачками по булыжникам мостовой девицу в серо-коричневом платье.

Таша замерла у фонтана, отдышалась, сунула в потайной карман платья у пояса книжицу с лоскутами тканей, и припустила по Торговой площади: куда же понесло Ратибора? Он запросто общается с простолюдинами, даже начальник городской стражи может просто ляпнуть: «Господин Ратибор». Но как только захочет, сколько достоинства, власти, нежности в этом невысоком белобрысом крепыше! Шепнёт: «Таша», — и сердце замирает в неге. Таша сжала кулачки наудачу, огляделась в редкой толпе. Утренняя площадь ответила медным сиянием крыш, слепящими на солнышке окнами складов, осоловелыми взглядами торговок… Смешливая соседка Ратибора нашептала, что к нему приходил стражник, что-то про Торговую площадь хрипел… Таша обернулась на цокот коня и радостно выдохнула: «Ну конечно, в таверне!» Где же ещё можно застать Ратибора с утра. Помощник барона Севериана устроился под навесом с кружкой кваса и судачит с мастером городской стражи. Таша подошла ближе. Устроилась в теньке и решила, что не уйдёт, пока не поговорит с Ратибором. Прислушалась к тихому разговору:

— …ночью троих.

— Подробнее? — потребовал Ратибор.

Жилистый мастер городской стражи осушил кружку кваса, размашисто утёр усы и буркнул:

— …бродяжка с моста на камни упала.

— Это ладно, мастер. Давайте про тех, что не сами.

— Не сами, господин Ратибор?.. Что ж… Оно можно… — старый стражник согнал назойливую муху с пыльной стёганки и признался: — Как взаправду случилось мои не видели, но, похоже, одного этарийца удавили в подворотне переулка Злотарников, и ещё одного… мориец вроде… того, до смерти напугали. Знахарь сказал: «Со страху сердце до смерти прихватило». Да у него и по роже всё видно было…

— Старик? — насторожился Ратибор. Помощник мастера королевской стражи даже не притронулся к глиняной кружке с холодным квасом. Его внимательные серые глаза вцепились в дёргающего усы стражника. Тот сжал кулак. Буркнул: