— Фрейлины в тихушку судачат, что у вашего величества появилась любовница. Я… Я, правда, больше вам не мила?
И на секунду дикая ярость бросилась в лицо короля. Зорица даже отшатнулась — вот сейчас ударит! Впервые в жизни! И принцесса Мории, королева неприступного Айрата выпрямилась. Гордо сверкнула глазами, а лицо короля исказила страшная гримаса, и кабинет взорвался от дикого хохота. Яромил сложился пополам, мощная грудь шумно всосала воздух и Зорица поняла, что краснеет — звериный, проливающий тепло в душу смех короля разлетелся по залитому светом кабинету, излился в распахнутое окно и спугнул стайки воробьев с окрестных деревьев в ясное небо.
Под теплеющим взглядом улыбающейся сквозь слёзы Зорицы король прихватил кольнувший бок. Разогнулся и прорычал сквозь смех:
— Кого хоть в любовницы записали? Покажешь?
— Зорицу, — всплеснула руками королева. — Поздравляю, душа моя.
— Так, погоди, ты же вроде жена? — отмахнулся король. — Нет, ну по совместительству конечно и-и…
— Да не меня, — вздохнула королева. — Фрейлину.
— У меня и жена Зорица, и любовница — Зорица, — утёр выступившую от смеха слезу король, — кто бы ещё кобылу Зорицу подарил.
Зорица смутилась:
— Ваше вель…
— Да моё, моё. Значит так, — подбоченился Яромир, — закрутился, три дня не заглядывал в спальню жены и нате вам… знаешь… Раз пошла такая пирушка, нам срочно нужен ещё один принц.
Зорица смущённо хихикнула, как когда-то на пляже в Мории, когда неизвестный брюнет помог одним духом подняться с тёплого песка, стоило лишь споткнуться.
А Яромир запустил пальцы в бороду. Нервно затеребил. Буркнул:
— У тебя сегодня не…
Зорица смущённо покачала головой. Прямой как дубина король всегда стеснялся спросить её о лунных днях. Встала на цыпочки и нежно поцеловала супруга. Шепнула на ухо:
— Я буду ждать, — ловко увернувшись от шлепка королевской длани пониже спины, отскочила смеющейся пугливой ланью. Опустилась в реверанс и выскользнула за дверь, только шлейф фруктовых ароматов духов остался недолгим напоминанием.
Яромир поскрёб бороду, озадаченно буркнул:
— Святое пламя, ну и мир, клянусь силой огня. — Ведьма тряхнула головой суверена и продолжила копаться в его памяти.
…А верный Рэм пересёк полупустую полуденную Перепутицу, вошёл в цветущий садик и мерный стук его копыт замер у парадного входа в белокаменный дом. Севериан привычно обвёл сонным взглядом ухоженные кусты кровавого барбариса, а из крон старой берёзы разнеслось радостное: «ку-ку… ку-ку». Севериан пригляделся. Завидел сквозь крону серенькую с карамельным отливом проказницу-кукушку, усмехнулся:
— Сколько жизни накукуешь?
— Ку?.. — кукушка сверкнула рыжими глазками, и отчаянные торопливые хлопки крыльев унесли её в утреннюю прохладу над широкой Долгарой.
Отчего-то вспомнился смеющийся вопль пустельги у самых снежных вершин в проклятой долине… Пробирающий шёпот, — сюда, гос-с-сподин-н. Мастер королевской стражи передёрнул плечами — сбросил наваждение и досадливо отмахнулся от глупой птицы, — Скажет, тоже. — Соскочил с Рэма. Всучил поводья слуге и вошёл в дом. Позвал:
— Верея? — дом ответил тишиной. — Вере-ея-а?
Но ответила лишь тишина. Севериан устало пожал плечами и пошёл по лестнице вверх. Верная служанка наверняка строго блюдёт наказ неотлучно следить за юной ведьмой. Севериан поднялся на верхний этаж, уже было, решил постучать в гостевые покои, как снизу раздался шум. Запыхавшийся девичий голос поторопил:
— Быстрее, пожалуйста, господин медикус. Прошу вас, прошу…
До ушей хозяина дома донеслись стуки деревянной трости о каменный пол. Верея внизу торопит:
— Прошу вас, господин медикус. Сюда.
Скрипучий голос обречённо вздохнул:
— Наверх, деточка?
— Да, господин медикус.
— А вниз больную никак не пригласить?
— Она в отчаянии, господин медикус. Никак не можно…
Севериан свесился через перила, взглянул на седого старичка и пшеничную копну волос запыхавшейся взмокшей служанки. Позвал: