И против нас обоих у Тишины не было ни единого шанса выстоять. Как побитый пёс, поджав хвост она отползла прочь. Утихла, присмирела, втянула в себя туманные щупальца… а потом скрылась из глаз. Ушла в те неведомые глубины Тихого леса, те подземные норы и трещины, в которые я никогда не рисковала за ней соваться.
С облегчением я увидела, что на дальнем краю окоёма виднеется редкий, с проплешинами, покорёженный, но всё же лес. Тишина пожрала не всё Тихолесье! А значит, зверям и птицам тоже было где укрыться.
Дункан отпустил мою руку.
Я согнулась, оперлась на колени, попыталась отдышаться.
- Мы… справились.
- Да. Мы справились, - мрачно повторил он, не глядя на меня.
Почему такой странный тон? Что случилось? Что не так?..
Но я не успела спросить.
С беззвучным визгом, от которого снова уши заложило, на барьер с внешней стороны ринулась моя бродячая Тишина, о которой я уже успела основательно позабыть. Она кидалась на него, и так жалобно трещащий, снова и снова – как собака, которую любимые хозяева оставили во дворе и ушли.
- Они меня с ума сведут обе… - простонала я.
Дункан всё так же хмуро оглядывал путь перед нами – тёмную, будто выжженную пустошь, по которой ветер переносил туда-сюда чёрную пыль. И я поняла, что его сейчас лучше не трогать. Что с ним творится, тоже разбираться будем потом. А сейчас – надо что-то решать, пока несчастный барьер окончательно не рухнул.
Я осмотрела зеленоватую пелену, которая снова стала видна под натиском бродячей Тишины. Вздохнула. Потом вздохнула ещё раз.
Что ж. Надо так надо!
- Любимый, мне нужна твоя помощь. Дай, пожалуйста, руку… вот так. И вместе со мной очень-очень сильно захоти кое-что сделать.
Я ожидала очередной шутки, но её не последовало. Молчаливый и собранный, Дункан выслушал, что он должен сделать, и просто кивнул.
Наша объединённая воля коснулась барьера.
И приподняла его.
Совсем чуть-чуть! Так, чтобы та, другая Тишина, не успела почувствовать, не успела проснуться и ринуться в брешь.
Но этих мгновений хватило Бродячей, чтобы юркнуть внутрь. Да, точно! Назову её Бродячая. И она чуть ли не хвостом виляла при виде нас. Даже не подозревая, что обрела только что постоянный дом и конуру, в которой ей придётся провести остаток дней. Ну, я так надеялась, по крайней мере.
Уложить Бродячую спать так и не вышло. Она так и плелась за нами хвостом. Сгруппировалась в более плотный комок, тёмно-серое облако, которое то стелилось у самой земли, то уплывало совсем высоко, то принималось выписывать зигзаги и петли где-то посередине.
Смерч на неё уже даже не реагировал – привык. Я, кажется, начинала привыкать тоже.
Так мы и шли нашей очень странной компанией.
Разговорить Дункана не получалось. Я нервничала, не понимала, что случилось, и в тревоге как-то сам собой снова «сворачивался» путь под нашими ногами. Очень скоро мы добрались до первых уцелевших деревьев. Ну… как уцелевших – от них остались лишь стволы, но это было хоть что-то. Чем дальше, тем чаще попадались сучья, потом кустарники, и в конце концов то тут, то там стали вспыхивать яркие пятна осенней листвы.
Бродячая первое время алчно поглядывала на всю эту «вкусность», но я не позволяла. Моему бедному Тихолесью и так досталось, пока Хозяйка решала свои сердечные дела! Но, пожалуй, придётся отпускать Бродячую иногда попастись на травке. Кажется, я уже неплохо контролировала своего ручного пса.
Очень скоро я стала узнавать места, по которым мы шли. И если так…
Я остановилась, Дункан тоже.
- Ох, кажется, от моего дома… ну, того, в котором я тебя лечила… ничего не осталось. Совсем. Думаю, он остался на выжженой пустоши, и мы по нему уже прошли.
А меж тем, на лес опускалась ночь. Спать под кустом бы не хотелось.
- Может… попробуем найти землянку Верды? Ну, ту, в которой…
- Тэм! У меня всё в порядке с памятью. Я помню. Веди.
Да что ж с ним творится… надо припереть к стенке и допросить. Но прямо сейчас это делать казалось почему-то плохой идеей. Уж лучше для начала найти укрытие на ночь.
И я постаралась снова нащупать то ускользающее чувство пространства, которое помогало мне скручивать пути. С каждым разом у меня получалось всё лучше, всё быстрее.
Наконец, уже тёмной ночью мы вышли на знакомую заросшую поляну. Оставили Смерча пастись, а Бродячей я, так и быть, тоже выделила одну из грядок. Было забавно смотреть, как грозное существо непонятной природы вгрызается в тыквы-переростки и они исчезают прямо на глазах.
Луна безразлично глядела на нас бледным глазом с высоты. В её слабом свете мы с Дунканом подошли к землянке, отыскали дверь. Я осторожно спустилась по старым ступеням, зажгла магией парящий огонёк – Руна Свеча по-прежнему отзывалась на мой зов даже без кольца. Знакомые запахи пыли и трухлявого дерева, узкий топчан, медвежья шкура на полу… Сколько воспоминаний!