Вот сейчас и проверим.
Я глубоко вздохнула, отёрла вспотевшую ладонь о штаны.
Мысленно дала себе пинка. Хватит волноваться, Тэмирен! Как вор на месте преступления, которого вот-вот настигнут, ей-богу. Наверняка, Малена в случае удачи – и то бы так не волновалась! Да что там – зуб даю, не волновалась бы совсем. А я-то не собираюсь делать с ним ничего… неприличного. Так, за ручку подержусь… наверное.
Но рука моя сама собой потянулась к его лицу. Вот поделом будет, если разбужу! Но удержаться было выше моих сил.
Сделала то, чего мне так давно хотелось – разгладила кончиками пальцев хмурую складку меж бровей. Дункан вздохнул. Но выражение лица его стало спокойным и каким-то… умиротворённым. И не проснулся, хотя повернул голову в другую сторону – ко мне. Это придало мне уверенности.
Тыльной стороной ладони – по шершавой щеке. Колючки отросли. Это были волнительные дни – когда ждали Тишину. Не до бритья, наверное. Но мне так нравилось больше. Напомнило те дни, в Тихом лесу, когда он был только мой. Принадлежал только мне одной на всём белом свете. Удивительное чувство! И сейчас было почти так же.
Осмелев, раскрасневшись, ныряю пальцами в его волосы, удивляюсь их неожиданной мягкости. Почему-то казалось – будут жёсткими, такими же, как его характер. А он снова меня удивляет.
Боль уже отступила – я даже не заметила, когда это случилось. Просто схлынула без следа, смытая чистым, ничем не замутнённым наслаждением. Это сладко – невероятно сладко, касаться его кожи. С ним я превратилась в настоящую сладкоежку.
Время застыло, усмирило свой бег, утратило значение. Да и что такое время? Его придумал человек. Времени просто нет в бесконечном и вечном мироздании. До меня, до нас – всё так же всходило солнце на востоке и садилось на западе. Так же вгрызались в землю упорными корнями деревья. Так же цвели цветы и небо осыпалось дождями. И после нас всё останется таким же.
А значит, не нужно торопиться жить. Прямо сейчас, в этом замершем мгновении – я счастлива. Поэтому не хочу даже думать о том, что будет дальше. Что будет, если у меня не получится разорвать связь.
Гори оно всё синим пламенем! Он всё равно не узнает.
Кладу руку ему на грудь и клонюсь ниже – к губам. Плотно сомкнутым, жёстким, по-мужски красивым. Если завтра меня здесь уже не будет… Если завтра меня не будет не только здесь, если просто не будет… Я хочу унести на губах вкус его поцелуя.
Я пропустила миг, когда всё изменилось. Когда рисунок его дыхания стал иным. Рваный ритм, глубокие вдохи. Опаляющий жар, что исходил от его кожи, капелька пота, бегущая по виску… всё это должно было подсказать мне, наивной, что не только сон-трава была в зелье Малены. Потому что для выполнения её плана никак нельзя было, чтобы мужчина просто валялся в постели до утра сонным бревном.
Но я была слишком наивна, чтобы о таком подумать.
Прежде, чем я коснулась его губ, веки Дункана дрогнули. Я замерла перепуганным зверьком – готовясь бежать, если он откроет глаза.
Но не успела.
Не открывая глаз, заблудившись на перепутье меж сном и явью, он почувствовал всё же моё присутствие. Одной рукой поймал и сжал моё запястье, другой – сдавил в медвежьем объятии талию.
Рывок – и я оказываюсь под ним. Моё выбитое дыхание. Тяжесть его тела.
В моих безумных, безумных фантазиях, которым я иногда давала волю, мне казалось, что такой медведь, как он, просто раздавил бы хрупкую меня. А вот теперь оказывается, что эта тяжесть – она как благословение. Как обещание, как клятва – в том, что ты нужна. И никуда-никуда тебя не отпустят. И не нужно тебе больше никуда бежать. Потому что единственное, самое правильное место на свете – то, где ты находишься прямо сейчас. И тело отвечает на эту клятву – признавая, подчиняясь в немом ответном обещании. И вот уже темнеет в глазах, и кровь бежит толчками в унисон.
Синие камни таинственно мерцают в прячущем нас полумраке. Медальон покачивается надо мной, когда Дункан замирает на пару мгновений, так и не открыв глаз – а потом склоняется, чтобы уткнуться носом мне в шею. Жадно втянуть аромат.
- Ты всё-таки пришла… снова… я же говорил, что больше не пущу…
Его губы на моём пульсе. Обжигают кожу на шее первым, самым жгучим и сладким поцелуем. От которого все мысли в моей голове осыпаются лепестками роз, и я совершенно забываю о том, что должна сказать или сделать. Я, кажется, хотела остановить, сказать, что это ошибка, что он просто бредит… или попросить не останавливаться? Мои пальцы впиваются в плечи – чтобы оттолкнуть, или прижаться сильнее? Я не знаю. Я забыла.