- Люди устали воевать? Решили, что четырём Крыльям лучше жить в мире?
- Какое ты наивное всё же дитя. Человек по своей природе – хищник. Хищники прекращают сражаться за территорию, только если кто-то сильнее остальных и выгнал или пожрал всех своих противников. Или же тот, кто выглядел доступной жертвой, оказался неожиданно сильным, так что застрял в глотке более хищного соседа и тот не сумел его проглотить.
- Если я правильно помню карту, четыре Крыла примерно равны по территории. Может, они оказались одинаковы по силе, и никто не смог нарушить равновесие и подчинить остальных?
- Или появилась пятая сила.
Стало меньше света, или это у меня темнеет в глазах?
- Вы думаете… Тишина?
- Не знаю. – Выцветший взгляд его посуровел, утонул в тени бровей, когда старик склонил голову в раздумьях. – Я только знаю, что Тишину привлекают болезнь и кровь. Что вот уже несколько веков в Оуленде не случалось войн, потому что мы боимся привлечь Тишину.
Я коснулась снова чёрного меча кончиками пальцев – осторожно, почти нежно.
- Мы как-то говорили с Дун… с лордом Ровертом о старых временах. Он тоже думает, что Тишина скорее всего появилась или во время Войны четырёх крыльев, или в годы после. Тёмные годы, от которых не осталось летописных свидетельств. А что если и правда… Тишина остановила войну? Люди забыли распри пред лицом общей опасности – врага более лютого, чем все, кого они знали до этого?
- Если когда-нибудь узнаешь точно, расскажи непременно мне, Ясноглазка! -подмигнул старик и заковылял прочь.
- Эй, стойте! Вы куда? – забеспокоилась я.
- Устал. Слишком много вопросов за раз.
- Самый-самый последний, можно?! – крикнула я в удаляющуюся спину.
Старик остановился и с недовольным ворчанием повернулся ко мне, уперев клюку в плиты пола.
- Чего тебе ещё?
- Ну-у... А лорд… он сейчас где? Он мне очень нужен.
- Откуда я знаю, где его носит, лорда нашего. Не сидит на месте долго. Как был неугомонным в детстве, так и остался. Где-то в холде. Меч вон, видишь – на месте, в лапах совиных. По обычаю это означает, что лорд Полуночного крыла в своих родовых владениях. Когда лорд их покидает, меч покидает своё положенное место вместе с ним.
И окованные железом оконечник клюки снова застучал по камню.
А я вздохнула. Значит, Дункан где-то в холде. Но я его не нашла. А так надеялась увидеть в этом зале! Выходит, опять не судьба.
Когда резко скрипнула тяжёлая дверь позади, я почувствовала спиной, кто вошёл. Даже не поворачиваясь, ощутила его присутствие. Узнавание, удивление… гнев. Тщательно сдерживаемый, кипящий под вечной маской лордовской невозмутимости – как водовороты, тянущие на дно глубокого тёмного омута, скрытые под обманчиво ровной поверхностью воды. Я снова ослушалась – не надела его подарок. Мурашки побежали по коже – от лопаток вниз, там, где меня касался его взгляд.
Хитрый старичок немедленно передумал идти отдыхать. Обернулся и приветствовал своего лорда коротким кивком.
- Девочка вот пришла, любопытная. Вопросы задаёт разные. Приказа не пущщать вроде не было...
- Она – мой оруженосец. Так что пусть ходит, где хочет. – Властный глубокий голос прокатился гулко по Залу памяти. – Раз уж посидеть спокойно на месте, судя по всему, её сам король не заставит. А вот что за вопросы задавала, после расскажешь.
Я сжалась. Кажется, он снова подумал обо мне невесть что. И я укрепила образ орденской шпионки, которая что-то разнюхивает. Как же обидно!
Так и не найдя в себе сил повернуться, я положила руки на краешек каменного постамента, ища уверенности и спокойствия в его твёрдой прохладе. Меня снова штормило.
Гилберт бросил цепкий взгляд, нахмурился.
- Вопросы, вопросы… обычные такие вопросы. А ты бы прекращал пугать девочку-то!
- Эта «девочка» – колдунья Тишины. - Резкая отповедь, намного ближе. Чеканный стук сапог по полу. Я крепче сжала камень. – Так что будь с ней осторожен.
Старик хмыкнул.
- То-то у неё в волосах ленты твоей матушки. Сам ты, погляжу, не больно осторожен. А туда же, поучаешь старших.
- Гил! – рявкнул Дункан.
- Всё-всё! Понял. А ты не сверкай на меня глазищами, не сверкай! Мне столько лет, что стращать поздно, не боюсь ничего. И девочку всё ж-таки побереги, а то у неё вон, глазки ясные уже на мокром месте. – Во взгляде хранителя Зала памяти мелькнуло непонятное веселье. – Эх-х… Пойду, пожалуй, погрею старые косточки на последнем осеннем солнышке.