- Солнце уже скрылось. Грядёт буря, - проронил Дункан совсем близко, за моей спиной. Так близко, что градус моего волнения поднялся до точки, в которой вот-вот закипит кровь в венах.
Мы оба молчали, пока Гилберт медленно, шаркающей стариковой походкой уходил из зала, бормоча себе что-то под нос и покачивая головой.
Молчали и когда скрипнула маленькая дверца в дальнем краю зала, совсем не заметная за раритетами старины, которыми заставлены были все стены.
Я вздрогнула, когда на каменный постамент по обе стороны от моих ладоней с металлическим лязгом легли руки, одетые в латные рукавицы.
- Значит, взяла только ленты. Не понравился подарок?
Я шумно вдохнула воздуха – хоть немного в горящую грудь. И едва подавив желание трусливо зажмуриться, как в ледяную воду с обрыва – обернулась.
Тёмный плащ на плечах, закованных в благородную сталь. Синие камни герба хищно сверкают на полном рыцарском доспехе. Он сегодня в броне – так и сердце его от меня закрыто, и я понятия не имею, о чём он думает и что чувствует. Его слова и поступки – они так противоречивы, что я совершенно сбита с толку.
- Нет… да… мне не нужны подарки. Спасибо.
Потемневший взгляд опасно сощуривается, когда лорд Полуночного крыла склоняется ближе.
- А что тебе нужно, колдунья?
Я невольно отклоняюсь. Спиной ощущаю твёрдые линии чёрного меча Севера. Надо мной раскинуты деревянные крылья совы, но я не чувствую себя спокойной и уверенной под их сенью. О нет! Не тогда, когда почти прижата к каменному ребру постамента стальной махиной.
И снова куда-то потерялись все слова – а я же полночи репетировала, что скажу! Собиралась затеять этот тяжёлый и нужный разговор, как только найду своего лорда. Ну вот, нашла! А толку…
- Почему ты так удачно попадаешься мне на пути, куда бы я ни пошёл? Скажешь, опять случайность?
Невпопад качаю головой. Да? Нет? Я не знаю. Я ведь и правда его искала.
Кровь толчками разносит по телу хмель. Меня пьянит сплетение бешеного, неправильного, запретного удовольствия от его близости – и обиды от ранящих слов.
Вот сейчас, сейчас сказать ему прямо в лицо – что это не я попадаюсь на пути, а заклятие сводит нас вместе снова и снова, заставляет отчаянно желать прикосновений… сказать, что без его прикосновений я просто умру. Но как произнести вслух? Когда в сером взгляде столько подозрений, столько невысказанных обвинений?
Опускаю глаза, не в силах больше терпеть этого прожигающего взгляда.
- Ты хотел... разобраться. Разобрался?
- Почти. Многое не сходится, девочка-загадка.
- Я могу тебе…
Подбородка касается твёрдая сталь, холодит кожу, и я инстинктивно поднимаю лицо. Мне не дают спрятаться.
- Потом. Сейчас у меня мало времени. Скажу главное.
Слишком близко. Непозволительно близко. Это уже почти поцелуй.
Его рука вдруг перемещается, ныряет мне в волосы на затылке, тянет.
Горячее дыхание обжигает шею. Дункан проводит носом по линии пульса, считывая его рваный, сумасшедший ритм, вдыхает мой запах. Еле слышно, будто в ответ на какие-то свои мысли, шепчет:
- Тобой… всё-таки, тобой…
Что? Что он имеет в виду? Спросить не решаюсь.
Кусаю губы, жду продолжения с таким волнением и страхом, будто от его слов зависит вся моя дальнейшая судьба. И то, каким тоном он говорит эти слова – низким, тихим, вибрирующим дрожью по коже моего обнажённого горла – спокойствия совсем не добавляет.
- Так вот. Я подумал и решил, что мне всё равно.
- Тебе… всё равно? – переспрашиваю, чтобы скрыть смятение.
Он кивает и отпускает мои волосы. Холодная сталь осторожно чертит маршрут от виска по скуле и вниз, останавливается вновь на подбородке.
Глаза в глаза – снова. Вижу своё отражение в серой радужке, почти затопленной чернотой.
- Да. Что ты колдунья, что ты из орденских. Я тебя у них забираю. Останешься здесь. – Моё сердце вот-вот готово взорваться чем-то горячим и сладким, но прежде, чем это случается, он добавляет. – В холде Нордвинг достаточно денег, чтобы оплатить твои услуги. Чтобы сделать тебе более выгодное предложение. Нам нужна защита от Тишины. А мне… нужна ты.
И если бы только… если бы только он сказал лишь эти, самые последние слова – я не знаю, что бы я сделала. Но то, что было сказано до них… я уже не могла стереть это из памяти.