Он оглядывается. Полтора десятка таких же узкоглазых бегут к нему вдоль каравана: косматые кривоногие лошаденки, вереница истощенных рабов, нанизанных кандалами на одну веревку.
- Грыт! - орет ближайший воин, с медными бляшками на доспехе и рыжим хвостом на шапке, потрясая таким же дрянным мечом. - Тхам абу!
В тоне ни намека на страх, ни намека на переговоры. Грыт удивляется: его не боятся? Встает спиной к пустыне, сжимая плечо пойманного. Пятится. Пленник подергивается от боли, скулит. Вырваться не пытается.
- Кто такие? - кричит... сержанту? десятнику? вожаку?
Вожак строит зверскую рожу, неразборчиво рычит и тычет мечом в сторону неопрятной груды в хвосте короткого каравана. Отбросы? Он вглядывается: нет - избитый кнутом мертвый раб. Откуда-то изнутри поднимается смех. Он не понимает, чего тут забавного, но ничего не может поделать: смеется отрывисто, словно лает. Дергает рукой в неприличном жесте. Слышится металлический лязг.
Работорговцы? разбойники? кочевники? останавливаются, разражаются гневными воплями, спорят между собой. Лежащие вповалку на песке рабы поднимают головы в удивлении.
Он резко замолкает и смотрит на свою руку: на костлявой кисти с обломанными ногтями и потрескавшейся коричневой кожей болтается грубо заклепанный браслет и обрывок цепи. Рука дрожит. Пустыня дрожит, подергивается туманом. Солнце приближается, печет. Только почему-то оно темное, солнце. И вокруг темно... А кочевники снова орут.
Второй раз он очнулся не рабом, а воином: по закону степи раб, победивший в поединке воина, занимал его место. Племя должно жить.
От убитого врага ему достались косматая ленивая лошадь, меч, дырявая йорта и две высохшие, кривоногие жены. И имя Грыт - отбросы, падаль. Поначалу соплеменники косились и посмеивались над "великим воином с грозным именем", но успокоились и приняли за своего, когда он двоим сломал руки, а третьему отсек ухо его же ножом.
Грыт быстро выучил язык кочевников Тмерла-хен, но своего родного так и не вспомнил. Он не вспомнил ничего. На месте примерно тридцати лет - возраста бывшего пленника никто не знал - была вязкая, тоскливая пустота. Грыту упорно казалось, что он - вовсе не он. Новые соплеменники подтверждали: до того утра взятый вместе с хмирским караваном наемник из далекой западной земли не отличался особой ловкостью и ничуть не походил на "адай-хсыл", что примерно означает "бешенное отродье Хсы".
После рабства и кочевья были храм и арена. Жрецы Темного явились за ним, прослышав о адай-хсыле. В сердце степей Тмерла-хен, меж пяти холмов, Грыт убивал во славу Хсы пленных воинов, стозубых кошлотов и поевших дикого кха-бриша бешеных жеребцов. К первым двум женам добавились еще десять юных, гладких и таких же кривоногих, дырявую йорту сменил шатер из шерсти белых кобылиц и вышитые ковры. Вместо дрянного меча Грыт убивал голыми руками и чем подвернется: камнем, веревкой, осколком кости, сухой веткой. А кочевники вокруг утоптанной и политой кровью земляной площадки четыре раза за луну радостно орали: "Тмерла! Убей!".
На исходе первого лета при храме Хсы ему первый раз приснился сон...
4
Девочка с рыжими косичками играет в мяч. Подбрасывает, ловит, смеется. Мальчик босой ногой чертит узор. Волна смывает линии. Мальчик снова рисует.
Песчаный замок рассыпается, оплывает. Смоляные волны подмывают стены. Фигурки из веточек тонут в белом песке.
Мальчик оборачивается, смотрит на девочку и на мячик. Просит:
- Давай вместе.
- Нет. Это мое.
Она держит прозрачный мяч на ладони. Внутри него игрушечный человечек упирается в стенки, силится выбраться. Колотит крохотными кулаками, раскрывает рот.
- Я тоже хочу игрушку.
Мальчик протягивает руку к шарику. Девочка отступает на шаг и указывает вдаль:
- Вон твоя.
Там, по границе черного и белого, бежит человечек. Спотыкается, поднимается и снова бежит. Размахивает руками, торопится.
- Это неправильная игрушка. - Мальчик с укоризной смотрит на девочку.
- Ты сам её такой сделал.
Девочка улыбается и снова подкидывает мяч.
Человечек уже близко. Девушка, совсем не похожа на игрушку. Её ноги изранены, по щекам текут слезы, черные волосы спутаны. Теперь она еле бредет, увязая в песке.
- Зачем ты здесь? - Мальчик заступает ей дорогу. - Тебе здесь нечего делать.
Девочка с косичками смеется. Шарик в её руках бьется, но она держит крепко.
- Отпусти! - Сиреневые глаза гостьи прикованы к игрушке.
- Поздно, - отвечает девочка с косичками.