Мальчик отходит в сторону, кивает.
- Вот, смотри. - Гостья разжимает кулак, прижатый к груди. В ладони маленький кусочек солнца. Яркий, живой, трепещущий. - Оно ещё бьется.
- Отсюда нельзя вернуться.
Девочка качает головой и подбрасывает мяч. Он на миг зависает в воздухе, падает на песок, растет, тает. Игрушечный человек из мячика остается растеряно стоять на белом берегу.
- Он вернется! - требует гостья. - Я не уйду без него!
5
На следующий день идол, глыба песчаника с едва намеченными контурами всадника, засмеялся голосом рыжеволосого мальчика.
"Ты мой", - сказал Темный Хсы.
"Поиграем?" - спросила Светлая Райна.
"Кто я? Откуда? Зачем?" - пустота внутри головы болела и тянула прочь, на поиски правды. Ни ласки жен, ни холодный кам из кобыльего молока не смогли отвлечь от желания немедленно идти... куда? Он сам пока не знал. Знал только, что вспомнит себя, чего бы не стоило - вспомнит! Старшая жена глянула, как он собирает походную суму, заплетает жесткие пегие волосы в косу и, причитая о проклятье тоски, побежала за жрецом.
- Кто я? - потребовал Грыт ответа у старика.
- Ты отмечен богом! - ответил жрец.
- Мое имя?
- Это все ветер, - пробормотал жрец, брызгая на него смесью шакальей крови и полынного отвара. - Снова Хозяйка тоскует... твое имя Грыт!
- Откуда я? - не отставал Грыт.
- Ты понесешь пламя Хсы в проклятую землю Драконов. В тебе воплотится Он!
Он отвернулся от старика, забрал суму и меч. Проклятая земля Драконов ждала его.
Так начался путь к Хозяйке Ветров, только сам Грыт еще не догадывался об этом.
По дороге в землю Драконов, Хмирну, Грыт думал. Странное, тяжелое занятие. От дум голова болела, кружилась, а из жухлых осенних трав и жгучих песков пустыни Кыр вырастали миражи. Широкая река лениво катила волны среди зеленых холмов, возносил розовые стены родной город, название которого вертелось на языке, но не хотело звучать. Ухмылялись пустыми окнами заброшенные дома, и девушка с ночными, звездными глазами кружилась в безмолвном танце и улыбалась призывно. А ночами снились сны, которых он не мог вспомнить. Проснувшись, лежал неподвижно, удивляясь слезам на щеках: он не умел плакать.
Пустыню Грыт перешел легко. Ему повезло догнать длинный, от горизонта до горизонта, богатый караван. Одинокого наемника взяли младшим погонщиком верблюдов и заплатили на границе Хмирны четыре монеты. Квадратные медяки с дыркой посреди упали в ладонь теплыми, пахнущими дальними странами и надеждой. Три из них он потратил, а четвертый повесил на шнурок под рубаху, на удачу.
В первом же городе Грыту указали на дом мага.
- Я не смогу тебе помочь, - отмахнулся широким желтым рукавом узкоглазый мудрец. - Боги дали тебе новую жизнь и забрали память, а кто я такой, чтобы спорить с богами?
Во втором городе мудрец сказал то же самое:
- Ты не родился Грытом, не родился в этом теле. Тот человек умер в пустыне Кер. Не знаю, зачем Близнецы отдали тебе его тело, и никто кроме богов не знает. Возблагодари их за милость, живи мирно и почитай царя Дракона.
И Грыт послушался. В шумном портовом Ли Тао он прожил три года. Нанимался грузчиком, дрался на потеху матросам, носил закрытые портшезы чиновников и фарфорово-кукольных дам. Чашка риса и кусок рыбы доставались тяжело: узкоглазые не жаловали чужаков, а Грыт не сошел бы за хмирца даже в темноте. Слишком высокий, длинноносый, с острым лицом и блекло-серыми глазами. К тому же нескладный, тощий и покрытый шрамами: жизнь наемника, умершего в пустыне Кер, явно не была легкой и сытой. Зато жизнь в Хмирне была спокойной. Пятирогий Хсы не смеялся, чиновникам Дракона не было дела до нищего работяги, сны почти не снились. Пока в портовом кабаке он не услышал матросскую байку об оракуле Сожженной Долины, что на восходе солнца, за морем.
"...и черной вишни лепестки покроют вешние холмы, укажут путь сквозь пепел лет..."
Выпив рисовой водки, он забыл о случайном разговоре. Но пустота внутри не забыла.
6
Белый песок. Черная вода. Знакомый звук, ровное биение. То, что он потерял. Вот оно, в тонких девичьих руках.
Он тянется к кусочку света, хочет коснуться. Руки проходят насквозь. Он поднимает взгляд.
- Это тебе. - В её глазах свет: синий, лиловый, золотой. Тепло отдается внутри: ту-дум. - Помнишь, ты обещал, что оно будет биться, пока я хочу?
Нет, не помнит. Не знает, кто перед ним. Только хочет чувствовать тепло. Слышать биение. Он останавливает ладонь там, где горячо.