Грыт замедлил шаг и поднял руку, приказывая каравану остановиться. Из снежной пелены проступили черные силуэты не то драконов, не то летучих мышей немыслимых размеров.
- Мы пришли, - ответил он умиротворенно.
- Пришли?
Спутники не верили. Кто испуганно, кто радостно, кто равнодушно. Словно нарочно, снег перестал, а в прореху облаков выглянуло солнце. Косые желтые лучи упали на двух каменных стражей, высветили серую нить моста через ущелье и обрисовали пронзающий сизые тучи шпиль.
Башня Заката разочаровала всех, даже мальчишек-рабов. Страшный издали мост оказался широким и огражденным перилами, башня - сложенной из грубых камней неказистой дылдой, дверь - сколоченной из обыкновенных досок. Вместо химер, демонов и умертвий внутри были пустота и тишина.
Весь караван, вместе с яками, поместился в единственной комнате первого этажа: огромной, высокой и совершенно пустой, с серым каменным полом и такими же стенами. Ни окон, ни лестниц, лишь невзрачная дверь в дальнем конце. Грыту показалось, что когда-то посреди залы стоял трон, но рассыпался от времени, покрыв весь пол ровным слоем пыли.
- Куда ты привел нас? - сердито спросил неугомонный Нурша-бей, едва размотав шарф и распахнув в тепле доху. - Где слуги? Где Хозяйка ветров? Тут все мертво.
- Мертво... - откликнулось эхо со всех сторон. - Мертво, - проскрипела фигура, возникшая на пороге.
Из-под капюшона серой хламиды едва виднелся крючковатый длинный нос и поблескивали неопределенного цвета глаза. Сухая рука с черными птичьими когтями сжимала высокий, выше роста, посох.
- Слуг им подавай, - проворчала старуха, подходя. - Давайте, показывайте, что там у вас, и проваливайте.
- Приветствую Ваше Темнейшество...
Нурша-бей протянул Хозяйке запечатанное письмо, но та отмахнулась.
- Нет. Вам нечем заплатить.
- Но... это не единственный караван! Если Ваше Темнейшество согласится, мы привезем...
Тот, кого назвали Темнейшеством, резко засмеялся басом, скинул капюшон и оказался невысоким русоволосым мужчиной лет тридцати. Вытянутым скуластым лицом и желто-коричневыми глазами он напоминал волка.
- Убери эту писульку и передай Лерду: если еще раз попробует втянуть Хозяйку в войну, одним наводнением в столице дело не ограничится.
Для убедительности он стукнул посохом в пол. В ответ под сводами зала завыл ветер, резко похолодало.
Посеревший Нурша-бей отступил и замотал головой.
- Я всего лишь вез письмо! Я не знаю, что там!
- Если бы знал, не дошел бы, - равнодушно бросил маг и повернулся к сбившимся кучкой мальчишкам. - Вам туда. - Он махнул в сторону, откуда пришел.
Рабы испуганно молчали и не трогались с места.
- Бегом, - прикрикнул на них Нурша-бей и искательно глянул на мага.
Тот промолчал, только окинул рабов светящимся ядовитой желтизной взглядом. Мальчишки, дрожа и спотыкаясь, пошли в указанном направлении.
- Что, не одобряешь? - непроницаемый взгляд мага остановился на Грыте.
- Нет. Ненавижу рабство.
Голос подвел Грыта. Он снова захрипел и закашлялся, но ответил магу таким же уверенно-равнодушным взглядом. Маг ухмыльнулся совсем по-волчьи, скользнул взглядом по едва заметному шраму на шее Грыта, и обратил его на остальных купцов.
- Товар кладите тут и идите вместе с яками в пристройку. Совсем одичали, кхе корр... - пробормотал он под нос.
Купцы засуетились, снимая вьюки.
- Что стоишь? У тебя дело к Хозяйке, вот и иди к ней.
Грыт вздрогнул от неожиданного сочувствия в голосе желтоглазого. Коротко поклонился Колчану и Бочке - на всякий случай, вдруг не увидятся больше. И пошел к дальней двери, на ходу размышляя: кто этот желтоглазый? Слуга? Никто и никогда не слышал о том, чтобы Хозяйке служили люди, только ветры и волшебные твари... может, оборотень?.. Перед самой дверью он в последний раз обернулся и перехватил насмешливый взгляд желтоглазого: "не гадай, чужак, все равно не догадаешься", - говорил этот взгляд.
В камине весело трещало пламя, рыжие отблески плясали на мягком ковре, на вышитом подоле и остроносых туфлях Хозяйки. Сама Хозяйка вместе с креслом, на котором сидела, тонула во мраке.
- Ну, здравствуй, воин, - странный, свистящий и певучий голос казался ветром среди скал. - Садись к огню, грейся.
Огонь вспыхнул ярче, высветив еще одно кресло: Грыт не стал бы клясться, что его тут не было, но... Он ослабил завязку рубахи, пожалев, что не имеет чистой, и сел.