Нежданной радостью стал найденный в библиотеке хмирский го-дань, такой же, как случайно достался ему еще в степях Тмерла-хен. Грыт перебирал струны, вспоминая груду трофеев, наваленных на землю перед идолом Хсы, торчащий оттуда странный толстый лук с тремя медными тетивами и смех жреца, объясняющего, что это не оружие. Тогда еще Грыт научился извлекать из струн будоражащие душу звуки.
Грыт умирал. Нет, он не жалел себя и не сетовал на несправедливость. Зачем? Он прожил отличную жизнь, полную приключений и легенд. В поисках памяти повидал десятки стран, говорил с оракулами и мудрецами, любил прекрасных женщин. А ведь мог навсегда остаться в нищих степях Тмерла-хен, не увидеть ничего, кроме бесконечной травы и табунов. Боги были милостивы, подарив ему не только испытания, но и радости. Те два года с Басьмой... если бы он остался! У них был бы сын, и еще десяток-другой лет спокойного счастья. Правда, тогда бы он не узнал имени легенды.
Последняя мечта, заведомо несбыточная, поманила обещанием мира и покоя. Вернуться домой, в Сашмир. Да, он готов назвать дом Басьмы своим домом, готов остановиться и забыть о поисках. Забыть горько-сладкие слезы снов - единственное, что от них осталось. Но, но... ледяная жаба уже глотнула мороза и росла, вытесняя дыхание.
Грыт бродил по башне, не надеясь больше на разговор с Хозяйкой. Где-то на дне души еще шевелился интерес: тайна манила, звала поторопиться и раскрыть ее, пока есть время. Наверное, башня услышала его. А может, Хозяйка уже забыла о нём и не заперла двери.
По этой лестнице он не ходил ни разу. Узкая, крутая, она вела на самый верх. Он еле взобрался, четыре раза останавливался вздохнуть. А последние ступени преодолевал тихо, на цыпочках, отчаянно боясь кашлянуть: из открытой двери доносились тихие звуки струн и нежный, словно мать воркует с новорожденным, голос.
- ...мой солнечный. Помнишь, как в лесу Фей...
Грыт застыл на пороге, не в силах выдохнуть от изумления.
Хозяйка Ветров сидела на полу, у ног незнакомого юноши, гладила сильную руку с тонкими длинными пальцами и что-то говорила, заглядывая ему в лицо . Золотые локоны свободно падали на высокий лоб и широкие прямые плечи, глаза ясной лазури глядели вдаль.
"Нет, это не один из мальчишек, - пронеслась мысль. - Такого среди них не было".
Просторная комната с высоким сводчатым потолком, обставленная почти аскетично, но уютно и с любовью, полнилась розово-золотым закатным сиянием. Теплый ветерок звучал струнными переборами и ласкал ароматами луговых трав. Но что-то в идиллической картине с первого же взгляда показалось неправильным, укололо глаз.
"Кукла! Он же неживой", - испугался Грыт.
Юноша моргнул и двинул свободной рукой.
Грыт не успел облегченно вздохнуть, как Хозяйка Ветров обернулась. Музыка смолкла, ветерок утих. А Грыт забыл, как дышать.
На лице Хозяйки Ветров печаль мешалась с нежностью, всегда бесцветные глаза сияли сиреневым и голубым, а сама она казалась юной девушкой, влюбленной и беззащитной в своей любви.
Она растеряно улыбнулась, приложила палец к губам и встала. А юноша так и остался сидеть, равнодушно глядя в никуда.
- Познакомься, Грыт. Это Хилл шер Гейзен по прозванию Стриж, мой супруг, - в напевном, нежном голосе звучали гордость и вызов. - Светлая половина моей души.
Взгляд Грыта прилип к бездумному юноше, а разум кипел: половина души? Супруг?! Злые боги...
- Ты умеешь играть на кифаре? - в голосе колдуньи звучала... просьба?!
Он кивнул, и в руках оказался чудесный инструмент черного дерева, сделанный гениальным мастером.
- Сыграй, Грыт. Черная Шера скучает, а я не умею.
Он сел на стул, тронул струны: кифара была настроена на принятый в империи лад. Заиграл старинную песню о вечном страннике, пасынке богов. Звучали только струны - горло сжимала судорога, а в легких ворочалась жаба. Хозяйка Ветров замерла, не закончив шага. Казалось, она парит в воздухе, как облако, и память течет дождевыми струями по ее щекам.
- Играй еще, - попросила она, когда Грыт закончил.
Он снова нежил струны: тоскливые мелодии снежных пустынь перетекали в песни хмирских рыбаков, сменялись куплетами лесных охотников... А Грыт удивлялся странному ощущению, словно Черная Шера в его руках пела сама, звала, что-то пыталась сказать.
Почудилось, что юноша шевельнулся. Грыт обернулся и встретился глазами с синим пустым взором...
Страшно! Словно глянул в бездну Хсы.
Он вздрогнул, закашлялся. Боль рвала грудь, колотилась в висках, взламывала грудь. Он не мог остановиться, не мог вздохнуть - все кашлял и кашлял, пачкая драгоценный ковер кровью.
- Ты умираешь, - отрезал холодный, нечеловеческий голос.
Кашель прекратился, словно испугавшись. Грыт взглянул на Хозяйку и кивнул. Она стояла напротив и вглядывалась в него. Казалось, раздевает донага, снимает кожу, вскрывает ребра - ищет, ищет ответ на только ей ведомый вопрос.
- Ты хочешь вернуться в Сашмир. Что ж. Раз не вышло с памятью... - юная принцесса с седыми волосами рассмеялась сумасшедшим смехом. - Он не умер, Грыт. Легенда... Хочешь узнать правду? Так слушай.
Она рассказывала нервно и сбивчиво, словно спешила выговориться: о детстве, о брате-наследнике, о дворцовых интригах, о жадности и жажде власти темного мага - того самого, что в легенде стал учеником чародея.
- ...любил? Темные не умеют любить. Он хотел убить моего брата, жениться на мне, подчинить и получить власть. А я дралась с ним зубами и когтями...
Грыт слушал, смотрел на неё, и не понимал сам себя. Ему не интересна была правда - так, как была интересна еще вчера. Он вглядывался в Хозяйку Ветров... Нет, в Шуалейду. В сильную, прекрасную женщину, умеющую любить и драться за свою любовь.
- ... я купила его. Прекрасный план. Стриж сам не знал, что должен будет меня убить, но его поставили перед простым выбором. В рабском ошейнике, опоенный дурманом, в руках у страшной колдуньи: убей ее или умри сам. Темный маг рассчитал верно, но не учел одной возможности. Что колдунья полюбит убийцу, а убийца - колдунью. Стриж решился умереть, лишь бы спасти меня...
"Я бы тоже умер, - подумал Грыт и улыбнулся правильности этой мысли. - Почему я никогда не хотел умереть за кого-то? Почему не любил?"
- ...у нас было всего два месяца. Тяжелых, страшных. Счастливых. Мы пошли наперекор богам. Мы оба - ведь Стриж чуть ли не с рождения принадлежит Хсы. Ему нельзя любить. Его любовь убивает вернее яда - всех до единого забрал Хсы. Кроме меня. Но, как видишь, Темный Близнец все равно получит свое...
"Два месяца, целых два месяца! - вдруг представилось, что он идет вместе с ней, рука об руку, наперекор всему. - Если бы я мог хоть что-то тебе дать".
Шуалейда замолчала и подошла к юноше, погладила по волосам. Грыт вздрогнул от желания почувствовать эту ласку на себе.
- Темный маг всего лишь хорошо послужил божеству, - Шуалейда покачала головой. - Мы были слишком молоды и самонадеянны, чтобы поверить, что с нами может случиться что-то плохое. Зря. Зато мы были счастливы...
"Счастливы? - слово вонзилось, словно нож под лопатку. - Злые боги, падаль ревнует", - Грыт чуть не засмеялся.
- ...целых два месяца, пока Хсы не подсунул магу один древний амулет, маг не поймал Стрижа, не запытал почти до смерти и не выманил меня на его боль, - продолжала она. - Легенда не врет: я обезумела от ярости и сожгла невинных людей. Но вытащила Стрижа из бездны Ургаша - он не умер! Видишь, он жив...